Самая срочная служба
Шрифт:
– Сортир у нас там, – напомнил Простаков. – За мной замечаешь, а за собой не хочешь? Чего ты тут встал прямо перед жильем?
– Ладно, – отозвался Валетов. – А ты чего так рано выполз?
– Сизов куда-то пропал.
Фрол вернулся в жилое помещение, поглядел на пустующий лежак и снова вышел на улицу.
– Давай, Резину толкай. Будем искать этого придурка. Далеко он не мог уйти. Он и сидеть-то вчера еще был не в состоянии. Неужели успел переродиться?
– Да он всю ночь на своем месте был. – Простаков отошел
– Да нет, нет его нигде.
Резина поднялся последним. Почесавшись, он подошел к свиноматке – поглядеть, как там поросята. Здоровая туша в полумраке казалась невероятно большой. Маленькие хрюшки, которые дрыхли около мамки, напоминали уложенные ровными рядками комочки.
Поглядев на свиней, Резина пошел на выход, для того чтобы вдохнуть свежего утреннего воздуха и справить утреннюю нужду.
– Вы че? – не понял он, глядя то на товарищей, то на электронные часы на руке. – Еще без пяти пять. Вам че не спится-то?
– Куда-то делся этот придурок Сизов. Наркот долбаный, – ответил Валетов.
– Это все Леха виноват. Зачем его колодезной водой отливал, а? Он че тебе, пьяный? Он же наркоман.
Простаков ходил с небольшой палочкой и раздвигал ею травку.
– Че ты делаешь? – не выдержал Валетов. – Кончай придуряться, ты че, грибы ищешь?
– У нас собаки нету, я по его следу идти не могу, – оправдывался Простаков.
– Вот уроды, вы знаете, что с нами комбат сделает? – Резинкин подошел к ведру с чистой водой, снял с него фанерочку, зачерпнул стоящей рядом кружкой водицы и сделал пару глотков. Потом он ополоснул лицо и встряхнулся, оставив скатывающиеся по щекам капли.
Так было приятно, свежо. Он провел рукой по щеке. Пора бы бриться. Ненароком нагрянет или Шпындрюк, а еще хуже – комбат. Тогда за щетину будет нагоняй.
– Да, скорее всего, мы все получим за этого Сизова.
– Может, пошли, подрыхнем еще? – предложил спокойно Алексей.
Но Фрол уже завелся, несмотря на ранний час:
– Как это дрыхнуть? Ты что? Давай искать. Я налево, ты направо, Резина ходит между нами. Может, найдем. Уползти далеко он не мог.
– Найдем, – Резинкин зевнул и снова побрел за полог. – Я не хочу туда-сюда ходить. Че беспокоиться, глядишь, к завтраку придет. Не будет же он голодный.
– Да ломает его! – воскликнул Валетов. – Ты никогда с наркошами не водился, не знаешь. А я знаю, у них все по часам: не ширнулся – ломает, не ширнулся – ломает.
Резинкин заглянул к безмятежно спящим свиньям. Поглядев на дремавших в загоне животных, он снова вышел на улицу.
– Эй вы, Давид с Голиафом, – позвал Резинкин тихо, – идите сюда, я вам чего покажу.
Парочка пошла следом за Резиной. В загоне, обняв со спины свинью, дрых как ни в чем не бывало, Сизов. Его вначале и не заметить. Притулился между досками и спиной. По сравнению со свиньей-то
– Э, – испугался Простаков, – да она шевельнется и вомнет его в доски.
– Доски-то хлипенькие, – отмахнулся Валетов.
– Ладно, пусть спит. Может, она ему еще и сиську даст, – Резинкин залыбился.
– А может, она его сожрет, – перепугался Валетов. – Может, вытащить его оттуда? И как он к ней заполз-то?
– Вытаскивать сейчас не будем, – мудро рассудил Простаков. – Если животина его к себе запустила, значит, опасности от него никакой не видит, что-то в нем чует доброе.
– Че это в Сизове доброе-то? – не понял Валетов. – Он – придурок придурком. Че в нем может быть доброго?
Но Простаков отрицательно покачал головой:
– Нет, пусть спит. Вот проспится, тогда посмотрим, что делать. Хочешь, можешь его поохранять немного.
– Может, он как заново родится, раз – и выздоровел, – тут же начал мечтать Резинкин, поглядывая с удовольствием на дрыхнущего со свиньей Сизова. Ведь это он нашел его. Эти-то на улицу побежали, а он догадался в загон заглянуть.
– Представляешь, – Валетов брыкнулся на свой топчан, – как будет от него пахнуть, когда он вылезет оттуда?
Все трое дружно гыгыкнули, и после чего в импровизированной казарме снова наступила тишина. Утренние часы – самое хорошее время для того, чтобы покемарить.
Сизов проснулся около десяти и даже поднялся на ноги. Разглядывая осоловелыми глазами лежащую под ним коричневую тушу, он стоял некоторое время в задумчивости, выбирая из головы соломинки. Затем перелез через доски и вышел на улицу.
Было позднее утро. Он посмотрел на свои штаны и китель, принюхался к ткани – ничего, вроде нормально. Потом он подошел к ведру с колодезной водой, снял с него дощечку, но пить не стал. Поднял его над головой и всю воду вылил на себя.
Услышав всплеск, возившаяся на стройке троица повернулась.
– О, – обрадовался Простаков, – я же говорил вам – как заново родится!
– Это не ты говорил, – поправил Резинкин, бросая на землю мастерок, – это я говорил.
Облив себя водой, желтушный Сизов не стал дожидаться, пока к нему подойдут сослуживцы, развернулся и пошел обратно.
Когда троица подошла к топчану, стоящему рядом с буржуйкой, он уже тихо спал на фуфайках, весь мокрый.
– Ну че, будем топить?
– Не будем, – воскликнул на предложение Простакова Валетов. – И так жарко. Пусть теперь сырой дрыхнет. Кто его заставлял себе на голову ведро воды выливать?
Неведомым образом Сизов к обеду снова оказался в загоне. Хрюшки ползали по нему взад и вперед, когда вошли уставшие солдаты, и, казалось, принимали его за своего молочного брата. Свинья на удивление спокойно реагировала на присутствие человека и не подавала вообще никаких признаков беспокойства.