Самая срочная служба
Шрифт:
Начали медленно. Лейтенант сам шел в цепи. И действительно, здоровый лось, услышав шорох, стал отваливать дальше сквозь заросли, тем самым приближаясь к ловушке.
Солдат охватил азарт. Поторопившись, они намного раньше намеченного перешли на бег. Какие-то придурки начали свистеть и кричать. Лось понесся в проем, заготовленный Алексеем. Животное двигалось стремительно...
Бегущий с фланга полудурок – солдат Жевалов – вошел в раж. Он несся на животное с пикой наперевес. Отступающий лось резко рванул от него, уходя
Рыбкин из деревни Малые Просеки добросовестно бежал вместе со всеми в цепи, ритмично двигая мослами. Он на мгновение упустил из виду животное, чтобы обогнуть неожиданно возникший пень, и вдруг увидел несущегося на него зверя весом в три центнера. Солдат замер. Сердце его остановилось, глаза наполнились ужасом. Острое древко выпало из рук. Животное забрало в сторону и, едва не задев его рогами, ушло из оцепления. Несколько часов работы пошли насмарку.
Забейко злился. Он хотел, как и многие, отведать лосятины. Он подбежал к Жевалову и схватил его за грудки.
– Я тебе эти пики в жопу назабиваю! – орал он в досаде. – Ты в армию ссать пришел?! Кол где твой! Давай его сюда, я тебя на него посажу!
Лейтенант тяжело переживал облом. Он построил людей. Пересчитал по головам, и взвод вяло двинулся обратно в лагерь, охраняемый Багором и Замором. Холодец не в счет. Он даже не пожелал наблюдать, как они пытаются добыть лося.
Вернулись в лагерь раздраженные. Поужинав, завалились спать в надежде на следующий день набить гору дичи.
Мудрецкий лично проверил, чтобы в вещмешке у каждого осталось по неоткрытой банке тушенки.
Простаков, измотанный беготней по лесу, проголодался настолько, что всю ночь проворочался около костра, задремав лишь к утру.
Снова светит солнышко, разгоняя лесной полумрак, и вновь троица долбит «север». Вчерашние походы на юг и запад результатов не принесли, кругом лес. Мудрецкий хотел сегодня дать разведчикам передых. Предложил им остаться в лагере и заняться сбором грибов и трав по окрестностям, думая послать других, но Валетов решил, что они идут, и они пошли. Леха ничего против не имел. Собирать грибы он не любил, считая это бабьим делом.
С утра попили только водички. Мудрецкий не дал открывать последнее. Определив разведчикам новый радиус в десять километров, он надеялся получить результат. Хотя риск. Компас только у одной группы из трех. Могут блудануть. А что делать? Для Валетова и Резинкина компасом являлся Леха. И ему доверяли.
Лейтенант понимал, что если результатов сегодня они не получат, то в следующий раз он вынужден будет заслать группы на неопределенное расстояние с возможностью ночевать отдельно от основной массы.
К обеду Резина начал все чаще жаловаться на голод.
– Может, тебе люлю соорудить, – издевался худенький Валетов, ощущая, как от разговоров о еде у него
– Дать дубиной по башке, – басил грозно Простаков, – тогда заткнется.
– Вообще, эта армия меня задолбала, – ныл Резина.
– Да, к маме хочешь, хочешь к маме, – мычал Леха. – Ты вроде все домашние пирожки выкакал. Настоящим солдатом стал. Или не все?
Топали дальше. Возвращаться в лагерь ни с чем не имело никакого смысла.
– Мы с направления не сбились? – беспокоился Валетов, справляясь по компасу.
Шли они шли, шли и к часам трем дня – о боже! – вышли к РЕКЕ! Все произошло внезапно. Несколько дубов, а за ними бац – река. Вышли на крутой берег, с которого были видны большие открытые пространства. Луга, а за ними засеянные поля с поднимающейся пшеницей и, похоже, гречкой.
Сил радоваться не было. Сошли к кромке, молча умылись и попадали на песочек. Посидели, покурили и хотели было топать обратно, но Резина заметил, как из-за поворота показалась лодка. Небольшая, крашенная в голубой цвет посудина вяло шуршала вниз по течению. Два мужика. Один лениво скребет воду веслами, другой на корме. Валетов тут же начал кричать:
– Эй!
Увидев солдат, дядьки повернули лодку к берегу.
– Чего хотели? – справился тот, что постарше. Пожилой мужик был в белой панамке и смолил «беломорину».
– Село далеко?
– Вам зачем. Беглые? – сидящий на веслах обернулся. Лет тридцать. Морда узкая.
– Не, мужики, у нас учения, все по закону! – уверял Фрол.
– Чего-то не слышали тут ни о каких учениях, – старший выкинул окурок в воду.
Как только лодка ткнулась носом в берег, Простаков подошел и втащил ее, насколько позволяла узкая полоска суши.
На дне лодки лежали сети и... рыба. Валетов не мог наглядеться на свежую, только что выловленную и еще трепыхающуюся на воздухе жратву, а Простаков не отводил взгляда от сетей. Обирать мужиков не хотелось. Они добровольно к ним подъехали. А тут ситуация заставляет изымать и продукты, и сами сети. Как бы осуществить экспроприацию по закону? Никак. Прав у них на то никаких нету. Для начала надо выяснить, где они находятся. Что за местность. Валетов повелся на лещей и карасей. Он чувствовал, как рот наполняется слюной в предвкушении жареной рыбки.
– Мужики, а чего это, что за район?
Старый неожиданно соскочил на берег, оттолкнул лодку на воду и запрыгнул в нее, едва замочив босые ноги. Лодка стала быстро отдаляться. Никто не ожидал от пожилого мужика такой прыти. Троица осталась стоять с опущенными хоботами на шесть часов.
Простаков и не думал их пугать. Ну могли бы сказать, что за местность.
– Говорю тебе, беглые.
– Да, похоже, – согласился молодой.
– Может, на тот бережок перевезете! – начал подманивать Валетов.