Самая страшная книга 2014
Шрифт:
Несмотря на жаркий день, Димке вдруг стало так нестерпимо холодно, что мелко и противно затряслись коленки. Холод сформировался где-то в районе макушки и быстро кинулся вниз, к самым пяткам, намертво приморозив ноги к утоптанной земле. Чувствуя, как встают наэлектризованные от страха волосы на руках, Димка пытался сдвинуться с места и не мог. Ему оставалось только стоять и слушать, слушать, слушать… и надеяться, что это, чем бы оно там ни было, поворочается и вновь уляжется спать.
— Я же вам говорил! Лопухи! Я же говорил, что там Кракен!
Звук
— Что, выкусил!? — дразнил он Стаса, — Кричал — нету, а как услышал, так в штаны наложил!
— Он прав.
Приплясывающий от удовольствия Генка замер и медленно повернул голову к источнику возмущения спокойствия. Димка набычился и упрямо повторил:
— Там ничего нет. Это просто вода. Крыша ржавая вся, там, наверное, до краешка налито — дождь, снег…
Приободренный такой поддержкой, вновь оживился Стас. Он прочистил горло, собираясь сказать что-то едкое, и вдруг выпучил глаза и, ткнув пальцем в самый верх цистерны, протяжно закричал:
— Краааакен!
Тут же началась невероятная неразбериха. Все разом кинулись прочь от цистерны, позабыв про велосипеды, про друзей, думая только о том, как бы самому унести ноги. В панике кто-то, кажется, Генка, заехал Сашке локтем в живот. Пузырь упал и только тихонько ойкнул, когда прямо по нему пробежала сначала Катя, а за ней и Лысик.
На месте остались стоять лишь Димка да Стас, чей заливистый смех презрительно летел вслед убегающим друзьям.
— Кракен! Кракен! — издеваясь, кричал он.
До Генки наконец-то дошло, и теперь он, пунцовый до кончиков ушей, возвращался назад, и сжатые до белых костяшек кулаки не сулили шутнику ничего хорошего. Однако самого шутника это, кажется, не слишком волновало. Торопливо подобрав с земли палку, Стас остался стоять на месте.
Генка остановился, не доходя до него шагов пять. Воздух со свистом вылетал из его раздувшихся ноздрей, лоб и щеки пылали пунцовыми пятнами, кулаки сжимались и разжимались, душа чью-то невидимую шею. И тем не менее, глядя, как непринужденно поигрывает палкой Стас, подходить ближе Генка не решился.
Не торопясь, к мальчишкам вернулись Лысик и Катюша.
— Ну, и кто теперь в штаны наложил, а? — Стас нахально улыбнулся и, словно приглашая противника подойти поближе, постучал кончиком палки по носку своей кроссовки.
— Да ты же сам слышал! — не выдержав, заорал покрасневший Генка. — Все слышали!
Ища поддержки, он оглянулся, пытаясь взглядом поймать глаза ребят. Катюшка, как всегда, сделала вид, что она не при делах, отрешенно изучая свои туфельки. Пузырь неловко переминался с ноги
— Никто ничего не слышал, — сказал Димка. — Просто вода плещется.
От бессилья Гена готов был заплакать, но знал — нельзя. И без того подорванный авторитет был бы тогда окончательно втоптан в землю. Он скрипнул зубами, с трудом подавил рвущийся наружу гнев и ехидно поинтересовался:
— А что же там шуршало тогда, а?
— Льдины, — поколебавшись, ответил Димка. — Папка говорит, что если солнце до них не достает, то льдины могут и до зимы не растаять. Так что нет там никого.
— Нет, значит? — Генка, прищурившись, пристально посмотрел Димке прямо в глаза, — Может, тогда полезешь и посмотришь?
Повисло молчание. Вся компания, не дыша, переводила глаза с одного мальчика на другого. Все понимали, что одно дело — утверждать что-то, и совсем другое — проверить. Это уже тянуло на незабвенное «слабо?».
— Дим, не надо лезть… — донесся откуда-то снизу рассудительный голос Лысика.
— Рот завали, — резко одернул ее Генка. И тут же вновь переключил свое внимание на Димку.
— Ну, так что? Посмотришь? Лестница-то целая.
Димка с сомнением глянул на лестницу. С виду она действительно была целой, но доверия тем не менее не внушала. Двадцать метров грубо сваренного между собой «уголка», вместо перекладин перечеркнутого арматуринами, ломано тянулись до самой крыши. Пролезть по такой уже было нешуточным испытанием. А если учесть, что гипотетически лестница вела прямо в пасть к некоему жуткому созданию, то сложность становилась запредельной.
— Что, — не унимался Генка, — слабо?
Полукруг завороженно ахнул. Это произошло. Волшебное слово названо, и дальше все будет развиваться согласно старой детской магии. Возможны лишь две развязки, и в обеих плохо придется не тому, кто произнес слово, а тому, кому оно адресовано.
— Дим, не лезь туда, — попросила Лысик. Она пыталась остановить или хотя бы отсрочить начинающуюся битву двух характеров, — Поехали домой, а, Дим?
— Еще раз хайло откроешь, — с угрозой пообещал Генка, — зубы выбью! Пшла отсюда, дура лысая!
Он с силой вытолкнул Лысика за пределы сжимающегося полукруга. И битва началась.
— И ничего мне не слабо! — сжав губы в ниточку, попытался защититься Димка.
— Не слабо? А чего ж ты еще не там? — Генка бил проверенным, испытанным, много раз апробированным и никогда не дающим осечки оружием.
— А чего ты сам не лезешь? Самому-то слабо? — все еще маневрируя, Димка понимал, что его медленно, но верно загоняют в тупик, где и прицельно расстреляют из всех орудий.
— Залезть мне не слабо, — Генка уже полностью вернул себе уверенность. Он хлестал противника заготовленными фразами, которые были заранее известны обоим.