Самая темная ночь
Шрифт:
— Через четыре часа выпущу! — За спиной громко хлопнула дверь, отсекая яркий дневной свет.
Матвей зажмурился, привыкая к смене освещения, осторожно, придерживаясь за земляную стену, спустился в погреб.
— Да, точно не номер люкс. — Гальяно присел на импровизированный лежак из мешков с картошкой. — Темнотища, духотища!
С тем, что здесь темно и душно, Матвей готов был согласиться. На самом деле погреб больше походил на колодец в два человеческих роста глубиной и с примерно трехметровым диаметром. Вчетвером они могли разместиться в нем едва-едва.
— Да, света явно маловато, —
— Мне и воздуха маловато, — вздохнул Туча, осторожно присаживаясь рядом с Гальяно.
— Ты хоть тут не вздумай курить! — Матвей посмотрел на подозрительно топорщащийся карман Гальяно. — Вентиляция здесь и в самом деле хреновая.
— А я и не собирался! — Гальяно приподнялся на локте, обвел погреб хозяйским взглядом. — У меня и сигарет нет, так и не забрал у Ильича.
— А в кармане что?
— А в кармане то, что спасет нас от скуки! — С видом фокусника он извлек на свет божий колоду карт. — Господа, во что предпочитаете сразиться?
Выбор пал на «очко», минут двадцать ушло на то, чтобы объяснить Туче правила игры, а потом Гальяно раздал карты. Играли долго, увлеченно, позабыв и про погреб, и про наказание. Матвей лишь изредка поглядывал на часы, отмечая оставшееся время.
Игра была в самом разгаре, проигрывающий Гальяно кипятился, пытался мухлевать, но был пойман Дэном с поличным. Они как раз вяло переругивались, когда льющийся из окошка скудный свет на мгновение померк, а потом в самый центр лежака, разметав во все стороны карты, упало что-то черное. Прошло несколько секунд, прежде чем они поняли, что это такое.
Мертвая ворона таращилась на них мутными глазами, раскинув в стороны переломанные крылья, а сверху доносилось громкое ржание.
— Эй, свиньи! Как вам подарочек? — По голосу, визгливому и тонкому, как у девчонки, они сразу поняли, кто там вверху.
— Ах ты, морда дистрофичная! — Гальяно брезгливо, двумя пальцами, взял ворону за крыло, принялся взбираться вверх по ящикам. — Я тебе сейчас покажу подарочек!
Он был уже на самой вершине пирамиды из ящиков и примерялся, как бы половчее вышвырнуть ворону вон, когда в вентиляционное окошко просунулась мускулистая лапа, слепо пошарила в пространстве и, обнаружив лицо Гальяно, сделала резкий выпад. Если бы у Гальяно имелась надежная опора, он бы, наверное, удержался, но опоры не было, и он, взмахнув руками, рухнул вниз, прямо на лежак из картофельных мешков. Приземление нельзя было назвать мягким, Гальяно взвыл от боли, а Матвей с Дэном едва увернулись от летящих в них ящиков. Они увернулись, а вот Туче не повезло, острый край ящика до крови распорол его руку от плеча до локтя. Хорошо еще, что только руку, потому что ящик летел Туче прямо в лицо. От куда более серьезных увечий его спасла неожиданно быстрая реакция и недюжинная сила. Будь на его месте любой другой, дело бы непременно закончилось переломом. И уже самой последней, перекатываясь с ящика на ящик, вниз упала многострадальная ворона.
— Что, свиньи, получили?! — В окошке появилась рожа одного из близнецов, наверняка того самого, который столкнул Гальяно. — Будете знать, как…
Он бы, наверное, говорил еще долго, если бы вдруг не взвыл от боли.
— Глаз-алмаз! —
— Это ты его? — спросил Дэн.
— А чем? — удивился Матвей.
— Вот этим. — Гальяно поддел ногой рассыпавшийся по полу картофель. — Хотел вороной, но решил, что у картошки убойная сила больше.
— Молодец! — Дэн похлопал его по плечу, и Гальяно тут же громко ойкнул.
— Больно?
— До свадьбы заживет, но законный повод наведаться в медпункт у меня есть. — Он морщился и улыбался одновременно.
— Кто про что, а вшивый про баню! — Матвей по мешкам с картошкой перебрался к Туче.
Туча сидел, прижавшись спиной к стене, баюкал пораненную руку.
— Покажи-ка!
Рана была довольно глубокой, кровоточила, заливая красным фирменную футболку Тучи. Матвей посмотрел на часы: до конца наказания оставалось еще сорок минут. Так, глядишь, Туча, чего доброго, кровью истечет. И ведь не поделаешь ничего!
— Ну, что там? — К ним перебрался Дэн, внимательно осмотрел сначала Тучину руку, потом футболку, сказал задумчиво: — Майке уже, наверное, все равно хана, а руку надо перевязать. Рвем?
Туча молча кивнул.
Дэн перевязал рану быстро и ловко, может, не хуже медсестры Леночки.
— Свалили уроды! — Гальяно, запрокинув голову, всматривался в виднеющийся в окошке клочок неба. — Вы как хотите, пацаны, а я это безобразие терпеть не намерен.
— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Матвей.
— Стенка на стенку мы с этими волчарами вряд ли справимся, — после недолгих раздумий заключил Гальяно. — Предлагаю отлавливать по одному.
— А если они нас… по одному? — Туча рассматривал свою забинтованную руку, на лице его читалась обреченность и покорность судьбе.
— А мы не будем ходить по одному! Мы же банда! С этими упырями нужно их же методами.
— С волками жить — по-волчьи выть, — усмехнулся Матвей. — Ладно, разберемся, нам бы пока выбраться на свет божий.
Дверь на волю отворилась, когда прошло ровно четыре часа, Суворов был пунктуален.
— Все, архаровцы, выходим!
Снаружи солнце светило уже вовсю. Матвей даже зажмурился, а когда открыл глаза, встретился с изумленным взглядом командира.
— А что это с тобой, Тучников? Что с рукой?
— А это на него ящик упал, — сообщил Гальяно, прижимая ладонь к боку и страдальчески морщась.
— А с тобой что?
— А я с ящика упал. — Гальяно задрал футболку, полюбовался наливающимся фиолетовым кровоподтеком.
— Какой ящик? — Суворов отодвинул Гальяно от двери, спустился в погреб.
Матвей одарил друга мрачным взглядом. Ну зачем было трепаться про ящики?!
— Черт бы вас побрал! — донесся до них приглушенный голос Суворова. — Что вы тут творили, архаровцы?!
Когда он выбрался из погреба, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Тучников и Гальянов, в медпункт! А вы, — он ткнул пальцем в грудь Матвею, — займетесь общественно полезным трудом! Прямо сейчас!
Следующие полчаса Матвей с Дэном пахали, как проклятые, перетаскивая ящики из погреба в сарай, поминая недобрым словом болтливого Гальяно. Суворов наблюдал за ними, развалившись на завалинке, рассеянно поигрывая свистком. День удался…