Самая великолепная ночь
Шрифт:
Чуть привыкнув к темноте, Тарек подошел к тумбочке, взял с нее меч. Что-то было не так, но он не знал, что именно. Мысли вновь обратились в прошлое.
Насилие. Пролей кровь врага раньше, чем он прольет твою.
Вынув меч из ножен, Тарек поднял его над головой и направился к двери.
Оглушительный грохот пробудил Оливию от сна. Подскочив в постели, она прижала руку к груди – сердце ее билось с неистовой силой.
Звук повторился. Нет, это был не грохот, скорее скрежет. Удар
Возле двери она остановилась, перевела дух и, осторожно щелкнув замком, высунула голову.
Дыхание Оливии замерло, когда она увидела блуждающую в темноте фигуру. Крупного мужчину атлетического сложения. Обнаженного. В руке он держал меч. Смертоносная изогнутая сталь сияла в лунном свете.
Она испугалась. В легкие будто откуда ни возьмись проник морозный воздух. Но в то же время Оливия была заворожена увиденным.
Темная фигура повернулась, от резкого движения длинные волосы описали полукруг.
Тарек.
Широкая грудь и крепкие мускулистые руки. Только такие могут орудовать столь внушительным мечом. Тарек скорее походил на скульптуру, чем на человека из плоти и крови. Как будто искусный мастер высек из камня идеального человека, а сумасшедший ученый оживил его.
Тарек вновь отвернулся и пошел обратно, вероятно, к своей спальне. Оливия наблюдала за ним, не дыша и не отводя глаз. Она видела, как, дойдя до двери, Тарек остановился, словно стражник – с оружием в руках, осторожный, всегда начеку.
Он вел себя так, словно не понимал, где находится.
Луч света падал на его голую спину, подчеркивая мускулистые плечи и поясницу. Теперь Оливия не смогла бы дышать, даже если бы захотела. Ее сердце забилось еще сильнее, кровь в венах закипала.
Она не знала, как это объяснить.
Она не была с мужчиной два года. Неужто инстинкт самосохранения оказался слабее не только любопытства, но и… другого инстинкта?
Тарек повернулся, и свет упал ему на лицо. На этот раз Оливию поразила не красота его лица, а мука, исказившая это лицо. Боль мучения.
Только сейчас она смогла закрыть дверь. Оливия повернула в замке резной ключ. Безопасность никогда не бывает лишней.
Подняв подол ночной сорочки, она поспешила обратно в кровать и укрылась с головой одеялом. Теперь она слышала лишь ускоренное биение собственного сердца и свое же сбивчивое дыхание.
Глава 3
Тарек чувствовал себя так, как будто не спал ни минуты. Странно, учитывая, что теперь он жил во дворце, а не в пещере и не в глиняной лачуге посреди пустыни.
Не прошло и получаса, как он встал с кровати, а к нему уже обратилось не меньше десяти помощников с вопросами и просьбами. Здесь все нужно всем и сразу, потому что никто
В пустыне утро Тарека начиналось с разведения костра, на котором он кипятил воду. Завтрак состоял из хлеба и каши из пакетиков, которые Тарек покупал у бродячих продавцов, приходивших к нему в пустыню раз в несколько месяцев.
Он привык просыпаться и чувствовать ритм нового дня. Едва проснувшись, он уже знал, какая будет погода и в какую сторону подует ветер. Когда брат нуждался в нем, Тарек выполнял опасную, кровавую работу.
Когда назревала опасность, Тарек уходил в бедуинские лагеря и решал с вождями, что нужно сделать для защиты своего государства. Остальные дни проходили в одиночестве.
Во дворце такое невозможно. Люди здесь постоянно ходят туда-сюда, задают сотни вопросов и снова шныряют по коридорам.
Тареку это не нравилось. Он привык выжидающе сидеть в засаде, а не указывать другим, что делать.
Местный завтрак казался ему слишком обильным и изысканным. Разнообразие сыров, фруктов, каши, мяса. Его брат всегда испытывал особую страсть к мясу. Тарек же давно уяснил: что нравится брату, то непременно связано или с коррупцией, или с моральным падением.
По мнению Тарека, еда – это лишь инструмент для выполнения задания. Еда – не больше чем топливо. А в качестве топлива куда лучше подходит кофе.
Он вошел в обеденный зал и увидел, что Оливия уже сидит во главе стола. На ее тарелке лежало не больше двух ложек каши, чашка кофе дымилась рядом. Оливия подняла глаза и улыбнулась. Это была красивая улыбка. Розовые губы, зубы ровные и белые.
Сегодня она нравилась Тареку больше, чем вчера. Вот только женщины ему еще менее интересны, чем еда.
– Доброе утро, – поздоровалась Оливия. Легкий румянец обагрил ее щеки, что почему-то обрадовало Тарека.
– Доброе, – ответил он больше из вежливости. Для него оно отнюдь не было добрым.
– Как спалось? – спросила Оливия.
– Не очень хорошо. Чувствую себя уставшим.
Оливия многозначительно кивнула:
– Не догадываетесь, почему?
Вспышка смутных воспоминаний пронеслась в голове. Ужас. Боль. Беспокойство.
Тарек потряс головой. Эти воспоминания, когда-то схороненные глубоко внутри, воскресли с его возвращением. После того, как Тарек нашел дневники брата.
И доказательства, что это Малик приказал убить их родителей. Это тайна, которую Малик ни за что не раскрыл бы брату. А люди Тахара знали о гибели короля и королевы от рук сына еще при его жизни. Правление Малика принесло людям бедность, голод и непомерные налоги за жизнь в городах без малейшей инфраструктуры.
Но убийство родителей – это еще не все. Дневники содержали целые хроники того, как Малик пытал Тарека. Чтобы сломать его. Чтобы превратить в простое, но смертельное оружие, используемое по первому приказу.