Самба
Шрифт:
Наконец Поппи подняла голову и на её губах дрогнула неуверенная улыбка.
— Она жива… — словно не веря собственным словам, сказала медиковедьма. — Северус, она жива!
Улыбка становилась всё шире, потом Поппи отпустила руку Джинни и бросилась к нему.
— Это невероятно! Минерва, у него получилось!
Глаза мадам Помфри сияли, она с восхищением смотрела на профессора, сдерживая слезы радости.
Профессор МакГонагалл торопливо подошла к ним и положила руку на плечо Снейпа.
—
Холодное железное кольцо, сжимавшее его сердце, исчезло, и вместе с ним стремительно исчезал контроль над собственным телом. Он вдруг понял, что колени его подрагивают, и палочка прыгает в дрожащих пальцах опущенной руки. Снейп кивнул и, тяжело сглотнув, сказал:
— Я думаю, теперь вы справитесь сами… Поппи, вы знаете, что делать… Через пару часов Джинни можно будет перенести в её комнату. Ей нужен покой и укрепляющее зелье… Скорее всего, к утру она придет в себя…
Как хорошо, что они с медсестрой заранее обсудили, что нужно будет предпринять, чтобы помочь мисс Уизли быстрее встать на ноги.
— Не забудьте про то зелье, которое я вам дал… Оно поможет вывести из организма первое… Каждые шесть часов… — Снейп запнулся, чувствуя, что у него сбивается дыхание, как будто он не говорил, а бежал, да ещё в гору.
Заметив это, МакГонагалл с тревогой взглянула на него и обеспокоенно спросила:
— Северус, ты в порядке?
— Вам лучше пойти к себе, профессор, — поддержала её мадам Помфри. — Я зайду к вам, как только смогу, а пока полежите и выпейте какое-нибудь восстанавливающее зелье… Такие ритуалы… они наверняка отнимают очень много энергии. Даже я ощущаю, что тут все кругом пропитано магией.
Снейп кивнул, бросил ещё один взгляд на неподвижно лежащую Джинни, развернулся и вышел.
Тяжелая дверь комнаты закрылась с трудом, словно кто-то держал её. Впрочем, с трудом давался каждый шаг, и профессор с облегчением подумал, что отсюда до его комнат было совсем близко. Остается надеяться, что у него хватит сил дойти туда. Теперь всё было уже позади. Его рискованный план удался, и Джинни больше ничего не грозит. Но даже радость от сознания этого заглушалась апатией и усталостью и была какой-то тусклой. Сейчас у него оставалось только одно желание — дотащиться до своих комнат и уснуть. Окружающее казалось плоской и выцветшей декорацией. Снейп механически шел по коридору, когда сзади раздался знакомый голос:
— Профессор Снейп! Подождите одну минуту!
Этот голос… Он надеялся, что никогда больше не услышит его, а уж в настоящий момент встреча с его обладателем была совершенно некстати, но тем не менее Снейп обернулся. Теперь он понимал, чей страх улавливал у себя за спиной, чьи бьющие через край эмоции доносились до его обостренного сознания.
Перед ним стоял Поттер. Мантия–невидимка расстегнулась и съехала на бок, и вид он имел более чем нелепый: некоторые части его тела были видны, тогда как другие, скрытые мантией, отсутствовали, делая молодого человека похожим на объеденное с одного бока яблоко. Такое сравнение позабавило профессора, и он даже немного взбодрился. Силы на то, чтобы отчитать Поттера, у него, похоже, найдутся даже на смертном одре…
— Я хотел поблагодарить вас, сэр, — сказал Гарри, глядя на Снейпа. — Вы столько сделали для Джинни…
— Так это
— Я мешал?.. — испуганно спросил Гарри.
Снейп хмыкнул. На деле присутствие постороннего он заметил уже тогда, когда все закончилось, но устоять перед соблазном лишний раз попенять Поттеру было решительно невозможно.
— Вы так и не научились скрывать свои эмоции, Поттер, а такой страх легилимент может почувствовать и без зрительного контакта, — презрительно сказал профессор.
— Но… — видимо, Гарри хотел сказать, что, несмотря на его присутствие, все прошло хорошо, но Снейп грубо прервал его:
— И поверьте, возможность заслужить вашу благодарность — последнее, о чем я думал сегодня, да и вообще когда бы то ни было.
Он резко развернулся, взметнув подол мантии, и самым решительным шагом, на который только был способен в своем нынешнем состоянии, направился к себе.
Причина присутствия здесь этого мальчишки была очевидна, и от этого профессора душили злость и обида. Джинни вернулась — а значит, ей было к кому возвращаться… Великолепный Поттер, источник животворящей любви, помог ей выбраться оттуда, куда её вместе с засевшим в ней обломком Волдеморта отправил сам Снейп. Он потратил четыре месяца на то, чтобы найти способ помочь Джинни и, рискуя свободой — а может быть, и жизнью, — успешно осуществить этот план. А мальчишке ничего не нужно было делать, ему достаточно было просто быть, но без этого все усилия Снейпа оказались бы напрасными. Если бы не Поттер, мисс Уизли просто не стала бы стремиться обратно, в мир живых. И, нужно отдать ему должное, Поттер рассудил правильно: в момент проведения ритуала ему стоило находиться как можно ближе к Джинни…
А теперь у этого гаденыша ещё хватило наглости выражать ему свою признательность! Снейп с грохотом захлопнул дверь подземелья. Он не хотел больше никого видеть: ни Поппи с её заботой, ни Минерву с её признанием его заслуг, ни, уж тем более, Поттера с его благодарностью. Даже Джинни. Особенно Джинни… Какой смысл? Теперь, когда они с Поттером разобрались, наконец, со своими отношениями, она наверняка уедет вместе с ним из Хогвартса, как только немного придет в себя.
Снейп запечатал дверь заклинанием, потом подумал и навел поверх него чары монолитной стены. Теперь о том, что на месте каменной кладки последнюю тысячу лет находилась дверь, напоминала лишь видимая только самому Снейпу метка. И снять эти чары тоже мог только он сам. Но не раньше, чем как следует выспится… Профессор надеялся, что к тому времени Поттер уже уберется из замка. И хорошо бы, чтобы он прихватил с собой свою женщину. Потому что нечего ей здесь больше делать…
Абсолютно надежно оградив себя от любого постороннего вторжения, он лег наконец в кровать и провалился в мертвый сон.
Глава 21
Пробуждение было непривычно медленным и размазанным во времени. Обычно, стоило Снейпу открыть глаза, как в его голове сразу же возникало множество мыслей. Он намечал планы на день, обдумывал решения каких-то проблем, вспоминал о предстоящих делах. Но теперь он постепенно стряхивал с себя тяжелые, вязкие остатки сна, и вместе с освобождением от них приходило понимание того, что тяжелая, опасная и почти безнадежная работа наконец завершена. Джинни свободна, и за её жизнь можно больше не опасаться. И тут же — словно ледяной душ — воспоминание о Поттере.