Самхейн. Падение

Созутов Семен Евгеньевич

– Вот значит как.- На лице бога Хаоса отразилось нечто похожее на уважение.- Признаюсь, я недооценил тебя. Но я всё равно не понимаю. Чего тебе не хватало? Зачем тебе понадобилось предавать нашу дружбу?

– Нашу дружбу предал ты ещё полтысячелетия назад, когда возомнил себя краеугольным камнем вселенной, а других, лишь пешками и орудиями в твоих кровавых играх! Ты предал всех друзей, которые тебя окружали, ты предал свой народ! А ещё, ты предал свою любовь, Самхейн.

– Да как ты смеешь, жалкий червяк!!!
– Небожители мечтали сейчас лишь об одном - оказаться как можно дальше отсюда. Они слишком хорошо знали, чем чревата ярость их господина.
– Как ты, не переживший и сотой доли того, что довелось

пережить мне, осмелился судить меня! Неужели ты думаешь, что после всего сказанного тобой я оставлю тебя в живых?!

– Я не хочу жить, будучи рабом тирана. Как всё ещё член Совета Богов, я бросаю тебе вызов, чтобы победить или умереть!

– Ты умрёшь и умрёшь страшно, Вестник.- От спокойного голоса бога Хаоса становилось не менее жутко, чем от его рыка.- Что ж, я принимаю твой вызов.

* * *

Круг Чести Херреи представлял собой круглую каменную арену, около десяти метров в диаметре, одним концом упирающуюся в самый край острова. Он создавался для тренировочных поединков между богами, иногда особо отличившимся простым воинам, разрешали биться в нём, бились насмерть. Выигравший хоть один такой бой поднимал свой авторитет среди своих товарищей на недосягаемую высоту.

Счастливчика ожидало принятие в элиту элит, полк воителей, которых Самхейн лично наделял бессмертием, и которым было разрешено жить на Херрее, подобно небожителям. И лишь в исключительных случаях, арена должна была предназначаться для выяснения отношений богов, выяснения, после которого оба покинут каменную платформу, но только один покинет её живым.

В этот раз на ней находилось шестеро. Четверо стояли по краям, держа в руках большие факелы, пылающие неестественно ярким белым пламенем, и лишь двое неподвижно стояли друг напротив друга, чтобы через секунду сойтись в жестоком бою, из которого только один выйдет победителем.

Воронвэ не питал иллюзий на этот счёт, он хорошо понимал, что в поединке с таким противником как Самхейн, который ещё и до того, как стал богом поражал окружающих своей силой, и умудрялся повергать даже полубогов, у него нет ни малейшего шанса на победу. Но он также чётко понимал, что и обратной дороги у него нет. Воронвэ не боялся гибели в бою, чудовищные преступления своих названых братьев, в которых он, пусть и невольно принимал участие, более пятисот лет неостывающим огнём жгли его душу. Смерть казалась ему единственным выходом, и Бог Ветра встречал свой конец с лёгким сердцем.

Стоявший же напротив него был обуреваем целым шквалом эмоций. В основном это была мрачная тёмная злоба и презрение к сопернику, о чём говорил и знаменитый чугунный взгляд Владыки Хаоса, выдержать который не мог никто из его приспешников, и высокомерная усмешка, возникавшая в уголке его рта.

Но более внимательный взгляд уловил бы едва заметное подёргивание правой половины лица, и изредка мелькавшее выражение тоски в его бездонных, казалось давно потерявших способность выражать любые человеческие чувства, глазах. В самой глубине личности Самхейна ещё оставалось сострадание, несмотря на все попытки последнего полностью его искоренить.

Это был первый случай за всё существование арены, когда боги выходили биться друг с другом насмерть и присутствующие ожидали поединка со смешанным чувством страха и предвкушения.

Когда напряжение собравшихся достигло своего апогея, Дерван взял в руки, специально предназначавшийся для таких случаев, молот и ударил в тяжёлый медный гонг. Бойцы, не отводя друг от друга взгляда, начали медленно сходиться. Самхейн был немного пониже Воронвэ, но килограмм на десять потяжелее. Силой же Старший Бог превосходил последнего порядков на пять.

Был случай, когда восьмидесятикилограммовый будущий Владыка Хаоса голыми руками справился с человеком, весящим

раза в четыре больше его самого, и состоявшего, при этом, из одних мышц. Сломав этой горе мяса запястья и шею, он ещё и оторвал противнику ухо. Никакой магией небожитель при этом не пользовался. Во владении же клинком, Самхейн оставлял далеко позади всех богов, обитавших на Ардонисе. Лишь Оргел, царь народа сартов и Бог Порядка, мог бы, пожалуй, сравниться с ним в этом.

Достигнув центра арены, противники принялись кружить вокруг друг друга, и Воронвэ, первым не выдержав напряжения, нанёс удар. С его небесно-голубого клинка сорвалась ослепительная молния, ударившая прямиком в грудь Владыки Хаоса. Когда глаза присутствующих вновь обрели способность видеть, стало ясно, что эта атака не причинила Самхейну абсолютно никакого вреда, а сам он стоял и презрительно усмехался.

– Что ж, теперь получи мой!- Чёрный широкий, составленный из наборных пластин меч "вселенский кошмар" пришёл в движение.

Пластины, разъединившись, превратили клинок в чудовищного вида плеть. Самого удара никто не заметил, просто Воронвэ вдруг отбросило из центра к самому краю арены. Невероятно, но Бог Ветра остался невредим. Для того чтобы отразить атаку жуткого лезвия, он с невероятной скоростью воздвиг щит из уплотнившегося по его воле воздуха, потратив на это все свои силы.

Самхейн, поняв это, неподвижно стоял в центре, не делая попыток приблизиться. Его противник, ценой невероятных усилий, всё же сумел подняться на ноги, его раскачивало, а перед глазами плясали кроваво-красные круги. Бог Хаоса, усмехаясь, медленно пошёл к нему. Воронвэ нанёс несколько быстрых ударов, вложив в них всю свою ненависть, но они были играючи отбиты, а противник в ответ наотмашь хлестнул ладонью по лицу бывшего друга, от чего последний кубарем покатился по арене.

Поняв, наконец, что над ним просто издеваются, Бог Ветра ринулся в самоубийственную атаку. С непонятно откуда взявшимися силами, он с бешеной скоростью принялся вращать клинком, окружая себя непроницаемой веерной защитой, а затем резко нанёс длинный колющий выпад в область живота соперника, заставив последнего резко отпрыгнуть назад.

Ответ не заставил себя ждать, рассвирепев оттого, что какой-то щенок, пытается оспорить его первенство, Самхейн нанёс сильнейший рубящий удар снизу вверх, широкое черное лезвие столкнулось с длинным и узким голубым. Меч Воронвэ, казалось, вскрикнул от боли, и на нём появилась глубокая зарубка. Сила столкновения вновь отшвырнула Бога Ветра. Ему не удалось полностью парировать удар, вражеский клинок сумел рассечь ему щёку, которую тут же начало жечь. Раны, нанесённые "вселенским кошмаром" не проходили бесследно даже для богов. К тому же упал он на этот раз неудачно, сильно ударившись головой о каменный пол арены.

С трудом поднявшись, Воронвэ, стоя на ватных ногах, ещё попытался провести пару выпадов, но, легко увернувшись, Самхейн, со свойственной его звериной натуре жестокостью, попросту пнул соперника ногой в живот.

От этого удара несчастный пролетел метра три и вновь растянулся на полу у самого края острова. С торжествующим видом Бог Хаоса наклонился над побеждённым противником. Последний, вновь ударившись головой, на этот раз затылком, пребывал в полубессознательном состоянии.

– Ну, что, тебе нравится награда за предательство? Нет, не надейся, я не убью тебя, твоё наказание будет гораздо более жестоким. Ты лишишься всех своих сил, кроме бессмертия и будешь изгнан из пантеона богов! Ты будешь жить с жалкими смертными, и их несовершенство будет вечно напоминать тебе, каким великим ты был, и каким ничтожеством ты стал, жалкая мразь!... А это тебе мой прощальный подарок.- Горько усмехнулся Самхейн, и в следующий миг отсёк бывшему соратнику кисть правой руки, а затем изо всех сил обрушил лезвие "вселенского кошмара" на клинок Воронвэ.