Самхейн. Падение
Шрифт:
– Воины Нордиса, я, Оргел, Бог Порядка, и царь сартского народа! Я пришёл сюда, чтобы увидеть ваших вождей! я пришёл один, со мной нет ни больше одного человека, я хочу только поговорить!
– Главное, захочет ли наш вождь говорить с тобой. - Раздался в ответ насмешливый грубый голос - или прикажет сперва отрубить тебе, скажем, ноги, чтоб, значит, разговорчивее был.
– Со всех сторон раздался грубый хохот, и, из, казалось бы, необитаемых домов, стали один за другим выходить воины огромного, намного более двух метров роста с жуткой для обычного человека, сине-серой кожей.
–
– Пропустите его, он вам не по зубам!- Голос говорившего был, казалось, проморожен здешними холодами до самого нутра.
Следуй за мной, чужеземец, но не вздумай делать резких движений, иначе, кем бы ты ни был, будешь зарублен на месте!
Дом нордисских вождей внутри совершенно не выглядел таковым: грубые, неровные каменные стены, огромное каменное же кресло в центре, выточенное из цельной глыбы, без всякого намёка на украшения и резьбу, по бокам которого стояли два здоровенных воина, вооружённых громадными секирами, которыми пользовались простые солдаты этого негостеприимного края, знать же предпочитала длинные тяжёлые мечи, с очень толстым, способным расколоть даже самые прочные доспехи, лезвием.
На каменном троне сидел огромный, даже по меркам этого народа нордиссец, который, казалось, размерами мог потягаться даже с огром-людоедом.
– Я, Круэлос, верховный вождь детей севера. Говори, что хотел сказать, Повелитель Стали. Не удивляйся, наш народ знает и уважает тебя. Ты сильный воин, но помни, что в Нордисе не любят пустословия!
– Как и в Сарте.
– тонко усмехнулся Оргел.
– но дело, которое я хочу обсудить, касается всего вашего народа... и моего тоже.
– Я сам решу, стоит ли твоё дело того, чтобы посвящать в него остальных. Итак, я слушаю тебя.
– Вы, нордиссцы, считаетесь лучшими воинами этого мира, так же, как и мы, сарты. Но, сейчас, нам противостоит враг, для победы над которым мы должны объединится, чтобы не быть уничтоженными по отдельности. Я говорю о Самхейне и его неисчислимых войсках.
– Насколько мне известно, он угрожает вам, при чём здесь мы, дети севера?
– Сарта единственная страна на Ардонисе, которая до сих пор ему не покорилась. Как только он завоюет нас, как думаешь, куда он направит свой взор? Или ты думаешь, что на этом Бог Хаоса успокоится?
– Почему ты так уверен, что следующим будет именно Нордис? Разве в этом мире мало других мест, которые намного легче захватить?
– Потому что вы своими постоянными набегами разоряете земли Ардониса, его земли. Мои разведчики, присутствовавшие на его военных совещаниях, прекрасно слышали, как он говорил о том, что с вами давно пора посчитаться.
– А, где гарантия, что ты не лжёшь мне, чтобы привлечь на свою сторону?
– Я даю тебе слово сарта, что всё, сказанное мной тебе, чистая правда.
Круэлос задумчиво умолк, всем было известно, что слово любого сарта больше его жизни, и что он не нарушал его даже под страхом смерти, так что даже самые законченные циники из числа других народов никогда не посмели бы высказать ни малейшего сомнения по поводу этого.
– Что ж, хорошо, я услышал
– Я тоже хотел бы поговорить с ними.
– Я сказал тебе, что передам наш разговор.- Уже жестче повторил вождь северян.
– Если они захотят поговорить с тобой, то это будет происходить здесь. Чужакам нет хода в Священную Обитель, такого никогда не было в прошлом, не будет и впредь, пока жив хоть один из детей севера! У нас нет специального дома для гостей, поэтому пока побудешь здесь. Если захочешь есть или пить, не стесняйся, спрашивай. Хрор! Ригнар! Глаз с него не спускать!
– и, обернувшись к Оргелу, добавил - Помни чужеземец, хоть ты и бог, нам найдётся, чем удивить тебя, если вздумаешь, что-нибудь выкинуть.
* * *
Каждый раз, приходя сюда, Круэлос испытывал неконтролируемое чувство щемящего восторга, что вообще то не было свойственно его суровой, огрубевшей в битвах душе. Священная Обитель Лодрейн поражала своим великолепием. Как будто тонкий ледяной стилет величиной с гору, какой-то титан невообразимых размеров, забавляясь, вонзил в и без того многострадальную плоть мира Силоры, да так и оставил в ней, увлёкшись более интересным делом.
Взбираясь по величественной ледяной лестнице, в очередной раз, чувствуя себя частью чего-то по настоящему великого, Круэлос одновременно испытывал нечто, что не давало ему, как всегда насладиться пребыванием в этом чудесном месте в полном объёме.
Правя нордиссцами уже почти две тысячи лет, он каждый год, доказывал своё право на лидерство в смертельных поединках с другими воинами, претендующими на его место, и ни разу не испытывал страха.
Но сейчас, Круэлос боялся, боялся, хоть ему и стыдно было в этом признаться. Боялся не за себя, а за свой народ, потому, что он солгал Оргелу, сказав, что ни один чужеземец не вступал в твердыню Богов Холода. Однажды это всё же случилось, святотатцу удалось не только пробраться туда, но и похитить величайшую реликвию их народа Жемчужину Льда, убив, при этом, одного из тех, кому народ Нордиса поклонялся как богам. И этим святотатцем был Самхейн, в ту пору обычный бессмертный, не ставший ещё сильнейшим богом этого мира.
В зале приёмов царила тишина, которая, казалось, обитала здесь ещё до Краха Времён. Да и сама цитадель казалась вечной, существующей как бы вне времени. На троне, выточенном из огромного куска горного хрусталя, восседал мужчина, который был наголову выше гиганта нордиссца.
Снежно-белые волосы незнакомца ниспадали на широченные плечи, он весь был, казалось, сделан изо льда, но в отличие от окружавших его подобных существ, был не лишён своеобразного изящества и красоты пропорций тела и черт лица, он отличался от них как людской аристократ отличается от неотёсанных смердов, которые во множестве обитают на территории бывшей Империи Света. Мужчина кутался в белую меховую накидку сделанную из шерсти импов, громадных, свирепых хищников, обитающих на Нордисе.