Сами мы не местные
Шрифт:
Он по-прежнему молчит. Это уже совсем не прикольно: либо не слушает, либо и правда на меня.
– Але! – окликаю его и похлопываю по щеке, которую собралась мазать. – Разговаривать будем сегодня?
– Извини, я задумался, – неохотно говорит он.
Я понимаю, что он просто не хочет разговаривать. Ну здравствуйте. Вот только не хватало накануне разлуки поссориться. Но прежде чем я успеваю открыть рот и высказаться по этому поводу, он все-таки пересиливает себя и продолжает:
– Мне иногда кажется, что некоторые вещи можно спустить на тормозах, но я совершенно не могу
Меня не хватает даже на то, чтобы заржать. Я просто закрываю глаза и делаю пару глубоких вдохов.
– Азамат. Вчера я ходила встречать с охоты твоего высокоинтеллектуального братца, который пренебрег предупреждением насчет зияний, убрел шакал знает куда, провалился в туннель, вернулся посреди ночи и едва не перебудил Старейшин попыткой устроить пир на весь мир, прямо не раздеваясь.
Азамат смотрит на меня круглыми глазами.
– Арон вчера поздно пришел? Я думал, он лег спать еще до того, как мы закончили треп.
– Да, – киваю, – я приложила некоторые усилия к тому, чтобы ты так думал, потому что не хотела, чтобы ты из-за него нервничал.
– Боги… – До Азамата начинает доходить. – Он что, правда в туннель попал? Но он ведь уже здесь, я его видел днем, да?
Я хихикаю.
– Видел, видел. Его ненадолго засосало и выплюнуло тут не очень далеко.
Азамат трет лицо руками и вздыхает.
– Вот идиот. Я же ему говорил!.. – Он убирает руки и смотрит на меня просительно. – Прости. Я тоже идиот.
– Да уж, действительно. Я вчера полночи не спала из-за этого придурка, семейку его по комнатам кормила, чтобы у тебя вопросов не возникло, пыталась подбить мужиков его поискать – а ты, значит, за все мои старания решил, что я тебе изменяю?
– Да я умом-то понимаю, что не может такого быть, но тут… И ты еще вечером меня спать отправила, а сама осталась, и столько посторонних людей в доме, а ведь это нехорошо, не положено замужней женщине в доме чужих мужчин принимать. Тем более все такие красивые, богатые, удалые… Столько комплиментов тебе наговорили. У меня прямо внутри все узлом завязалось.
– Ага, такие комплименты, что век бы их не слышать, – ворчу я, обтирая салфеткой руки от крема и укладываясь вдоль Азамата. – Давай все-таки ты будешь ума слушаться, а не комплексов и звериных инстинктов. У тебя, знаешь ли, перед всеми этими удалыми есть существенное преимущество. А именно: ты мой муж. Пусть у них внутри завязывается, а ты расслабься, – зеваю. – Ну зато теперь ты знаешь, что такое ревность. А то, помнится, в начале нашего знакомства это слово тебе ничего не говорило.
– А-а, – задумчиво отвечает Азамат. – Действительно, было такое. Надо же, у вас и слово специальное для этого чувства придумали… Так ты меня простишь?
– Да прощаю, прощаю. – Целую его в щеку, которая не в креме. – Только обещай мне, что не будешь больше обо мне думать всякие гадости. А то завтра ты улетишь неизвестно куда неизвестно
– Мгм. – Он кивает, зарываясь носом мне в волосы. – Обещаю.
– И вот еще что, в следующий раз, когда захочешь включить меня в круг своих соратников, забей мне место, пожалуйста. А то мне не понравилось сидеть на насесте, как курица.
– А я не понял, чего ты не согнала никого?
– Да мало ли, еще обидятся и не станут участвовать в твоей кампании. Откуда я знаю, может, они важные шишки?
– Лиза, ну ты что? Кто ж важнее тебя, да еще в твоем собственном доме?
– А чего ты их сам не согнал?
– Так на меня как раз могли бы обидеться: мол, какой-то урод им будет место указывать. А тебя бы они послушались без вопросов.
– Слушай, как ты ими управлять собираешься без меня, если они так о тебе думают?
– Ну так то на войне! Там я мастер своего дела, военачальника не слушаться – все равно как целителя, только себе хуже сделаешь, это все понимают. Тем более все Старейшины меня решительно поддерживают, даже самому странно. Они до сих пор, наоборот, были против восстаний… Ладно, я чувствую, ты сейчас заснешь. Спокойных тебе снов, золотая моя.
Утро начинается забавно. Не успеваю я как следует проснуться от того, что Азамат встал, как из-за приоткрытой двери в коридор слышатся какие-то скандальные интонации. Высовываю нос за дверь поглядеть, что там творится. Оказывается, Азамат поднял братца ни свет ни заря, выволок в коридор и отчитывает за охоту:
– А если бы ты потерялся! А если бы тебя выкинуло на другом конце материка! Или вообще в море? Мне бы пришлось отзывать людей с постов и искать тебя! А если бы джингоши взяли тебя в заложники? Нас бы тут всех мужиков поубивали, и настал бы конец Империи Муданг из-за твоей долбаной охоты! Нашел время! Ребята вон удивляются, что я до сих пор не поседел, так ты решил это исправить? Чтобы до конца военных действий – то есть пока я не скажу – без Лизы в лес ни шагу! Это понятно?
Заспанный Арон таращит стеклянистые глаза и старается угадать с ответом, чтобы брат больше не сердился. А я думаю, что очень правильно не стала Азамата беспокоить, пока Арон не вернулся. Пусть он напридумывал себе бог весть каких объяснений моего поведения. Из-за пропавшего брата он бы психовал гораздо сильнее.
Азамат убеждается, что посторонних дома не осталось, и тоже выходит за порог. Мы целуемся, недолго и не очень интенсивно, но я изо всех сил стараюсь запомнить это ощущение, а заодно окружить мужа каким-то защитным коконом, чтобы никакая беда до него не добралась, пока меня рядом нет.
– Звони каждый день, а лучше два раза, – напутствую. – А то я сама позвоню в какой-нибудь неподходящий момент.
И вот он уходит вслед за остальными по дорожке к посадочной площадке, а потом несколько разноцветных унгуцев взлетают и рассеиваются по небу, устремляясь на север. Я стою на ветру в картинно развевающейся юбке, мерзну, хочу спать и чтобы все поскорее стало как раньше.