Само совершенство. Том 1
Шрифт:
— Попала в объятия очень большой и красивой сосны.
— Ну что ж, очень умно с твоей стороны, — продолжал поддразнивать Зак, — ты оставалась совершенно сухой и тепло одетой, а я барахтался в ледяной реке, как какой-то ополоумевший лосось.
— А вот это уже совсем не смешно. Я никогда в жизни не видела, чтобы человек вел себя так отважно, как ты сегодня.
Каждое ее слово падало целительным бальзамом на израненную и исполосованную шрамами душу Зака. Но еще сильнее, чем слова, на него действовало другое — неподдельное восхищение в ее глазах, благоговейные нотки в голосе. После всех мытарств, через которые он прошел, можно было потерять
От Джулии не укрылось то, что взгляд Зака переместился на ее губы, и она с замиранием сердца, нетерпением и страхом ожидала его поцелуя. Когда же стало ясно, что этого, судя по всему, не будет, она попыталась скрыть разочарование за беспечным тоном и самой жизнерадостной улыбкой, которая имелась в ее распоряжении:
— Если ты когда-нибудь окажешься в Китоне и встретишься с Тимом Мартином, пожалуйста, не рассказывай ему о том, что танцевал со мной сегодня вечером.
— Почему?
— Потому что, когда я последний раз танцевала с кем-то другим, он устроил драку.
Неожиданно Зак почувствовал довольно ощутимый и первый за всю его взрослую жизнь укол ревности.
— Мартин — это твой приятель? Джулия заметила резкую перемену в настроении Зака и с трудом подавила улыбку:
— Нет, это один из моих учеников. Но он жутко ревнивый тип…
— Ведьма! — с насмешливой укоризной произнес Зак, покрепче прижимая к себе ее податливое тело. Стереопроигрыватель заглотнул очередной диск, и из динамиков полилась «Песенка Энни»в исполнении Джона Денвера. — Я очень хорошо понимаю, что должен чувствовать бедный ребенок.
Джулия демонстративно закатила глаза.
— Уж не пытаешься ли ты убедить меня в том, что ревнуешь?
Взгляд Зака жадно поедал ее губы.
— Пять минут назад, — пробормотал он, я был почти уверен в том, что не способен на столь низменные чувства.
— Неужели? — насмешливо спросила Джулия и добавила с беспощадным сарказмом:
— Вы немного переигрываете, мистер Кинозвезда.
Зак почувствовал, как у него внутри все похолодело. Если вы у него был выбор: предстать перед Джулией Мэтисон в качестве беглого преступника или суперкинозвезды, — он без всяких колебаний выбрал бы первое. Потому что даже роль беглого преступника была значительно лучше и естественнее, чем все его ипостаси во время работы в кинобизнесе. Более десяти лет он чувствовал себя чем-то вроде сексуального трофея. Подобно знаменитым футболистам и хоккеистам, он постоянно подвергался нападкам фанаток, которые хотели переспать именно с Захарием Бенедиктом. Но не как с определенным человеком. Скорее, с выдуманным кинообразом. Сегодняшний вечер был единственным в его жизни, когда женщина хотела его только ради него самого, и он не мог вынести даже мысли о том, что это не так.
— Может быть, — первой начала Джулия, — ты объяснишь мне, почему смотришь на меня так?
— А может быть, ты объяснишь мне, — мгновенно отпарировал он, — почему ты употребила выражение «кинозвезда» именно в данный момент?
— Боюсь, что тебе
— И все-таки, — продолжал настаивать Зак. Тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего, и глаза Джулии невольно сузились:
— Ладно. Я сказала это потому, что с детства испытываю отвращение к неискренности.
Темные брови Зака приподнялись в немом вопросе:
— Может быть, ты сможешь пояснить мне это на более конкретных примерах?
— С удовольствием, — ответила Джулия, делая вид, что не замечает в его словах никакого сарказма, — я сказала это, потому что ты сделал вид, что ревнуешь, а потом еще и притворился, будто никогда ранее не испытывал этого чувства. И это при всем при том, оба мы прекрасно понимаем, что я — наименее привлекательная из всех тех женщин, которых ты когда бы то ни было решался удостоить своим вниманием. Более того, раз уж я перестала обращаться с тобой как с беглым каторжником, то надеюсь, что и ты, в свою очередь, не будешь обращаться со мной как с… с какой-то очередной безмозглой поклонницей, которой ты можешь запудрить мозги парой комплиментов.
Джулия слишком поздно сообразила, какое странное и неадекватное воздействие оказывают на него ее слова, а потому попыталась предпринять последнюю, отчаянную попытку спасти положение:
— Полагаю, что мне все же не следовало быть столь прямолинейной. Извини меня. Теперь твоя очередь.
— Моя очередь что?
— Твоя очередь сказать мне, что я была очень грубой и противной.
— С удовольствием. Тем более что это действительно так. — Зак остановился, и Джулии понадобилось некоторое время, чтобы собраться с силами и посмотреть ему в глаза.
— Ты рассердился на меня?
— К сожалению, даже в этом я не могу быть полностью уверенным.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что там, где дело касается тебя, я не могу быть ни в чем уверенным, начиная с полудня сегодняшнего дня. Более того, с каждой минутой эта неуверенность становится все сильнее.
Он говорил так странно… и казался таким растерянным, что Джулия невольно улыбнулась. Ее неожиданная веселость была вызвана мыслью о том, что вряд ли какой-то женщине, даже самой красивой и элегантной, удавалось вызвать в этом непроницаемом человеке такое смешение чувств. Она не понимала, каким образом и почему это удалось именно ей, но испытывала при мысли об этом странную гордость.
— Кажется, — сказала она, — мне это начинает даже нравиться.
— К сожалению, не могу ответить взаимностью, — довольно резко ответил Зак.
— Жаль.
— Честно говоря, мне бы очень хотелось прояснить некоторые детали в наших отношениях. А именно — что происходит между нами и что мы хотим, чтобы между нами происходило. — Зак понимал, что говорит какие-то совершенно глупые и непонятные вещи, но пять лет заключения и недавняя мучительная поездка неумолимо делали свое дело. Судя по всему, он совершенно утратил способность ясно мыслить.
— Итак, ты согласна со мной?
— Я… Да, думаю, что да.
— Прекрасно. Тогда кто первый начнет — ты или я? Джулия судорожно глотнула — ее разрывали совершенно противоречивые чувства:
— Наверное, ты.
— Иногда у меня появляется странное ощущение… Мне кажется, что ты какая-то ненастоящая… Что ты слишком наивна для двадцатишестилетней женщины. Что ты скорее похожа на ребенка, который пытается изображать из себя взрослую женщину.
Джулия облегченно вздохнула — честно говоря, она ожидала гораздо худшего.