Самое ценное в жизни
Шрифт:
Около дома раздались негромкие шаги. Хозяин вышел в коридор и впустил гостей. Татьяна услышала оживленные слова поздравлений, потом зашумела вода в ванной и в комнату друг за другом вошли две улыбающиеся женщины. Владимир представил их друг другу:
– Таня, это наши медики: педиатр и патронажная сестра. Но вы, я думаю, уже знакомы.
Женщины, вполголоса засмеявшись, признали:
– Ну, знакомство несколько одностороннее: мы жену управляющего, естественно, знали, а вот она нас – нет.
Поздравили с рождением
После их ухода он еще повозился на кухне, кипятя воду для купания, и хмуро поглядывая на часы. Зашел к ней в комнату и нетерпеливо подошел к окну, выглянул на дорогу. Татьяна недоуменно проследила за его беспокойными передвижениями. Он еще кого-то ждет? Тут под окном снова послышались торопливые шаги и появились новые гости.
На этот раз в комнату вошли гинеколог с акушеркой. Так же сердечно поздравили и повернулись к мужчине.
– Владимир Михайлович, вы всё подготовили, как мы просили?
Он заверил, что всё готово и отвел их в соседнюю комнату. Не успела Татьяна удивиться, что же такое там приготовлено, как он вернулся, подхватил ее на руки и унес туда же. Она увидела врачей уже в халатах, масках и перчатках. Посредине комнаты стоял длинный узкий стол, застланный одеялом, клеенками и простыней. Рядом стоял эмалированный тазик. У нее похолодело на сердце и она судорожно вздохнула. Опять боль!
Владимир ласково уложил ее на стол, подложил под голову подушку и хотел раздеть, но тут, к величайшему облегчению пациентки, вмешались врачи:
– Ну что вы, Владимир Михайлович, дальше мы справимся и сами!
Он пожал плечами, но без спора вышел.
Ее осмотрели и обработали. К удивлению Татьяна, боли практически не было. Или у Дарьи Ивановны были такие чуткие руки, или ее раны начали подживать. Гинеколог всё восхищалась ювелирной работой врача, наложившего такие аккуратные швы:
– Всё заживет так, что даже следов не останется! И еще с десяток малышей нарожаете, если захотите! – При этих словах Татьяна невольно поморщилась, и гинеколог сочла своим долгом ее успокоить: – Боль забудется, через месяц-другой и не вспомните! – И с уверенностью заявила: – Бьюсь об заклад, что швы накладывал мужчина!
Татьяна заинтриговано подтвердила:
– Ну да, а как вы узнали?
Мужчины жалостливее женщин. Наверное, он вам очень сочувствовал. Роды были тяжелыми? Из выписки многого не вытянешь.
Татьяна пожала плечами.
– Не знаю, не с чем сравнивать. Сами роды-то ничего, но вот эти жуткие разрывы…
Врачи посочувствовали ей, заверили, что за Владимира Матвеевича и нее радуется всё село, закончили
Она приготовилась встать, но Владимир, быстро проводив гостей, подбежал, когда она уже приподнималась, обхватил за плечи одной рукой, другой подхватил под ноги и перенес обратно в спальню. Ушел в ванную и что-то начал готовить там.
В шесть вечера к дому потянулись мужики из правления. Раздраженный Владимир разговаривал с ними в комнате напротив входа, не давая проходить дальше. Часов в восемь, выпроводив всех, зашел к Татьяне.
– Завтра придется заскочить в правление с утра на пару часов. Ты не хочешь позвонить домой, сообщить радостную весть?
Она отрицательно мотнула головой.
– Нет, родные сразу примчатся, и мама дико расстроится, увидев меня в таком состоянии. А у нее и так нелады с сердцем. Окрепну, тогда и скажу.
С любовью посмотрела на сына, перепеленутого и снова крепко спящего в своей кроватке.
– Как мы его назовем?
У Владимира гулко бухнуло сердце. Она сказала «мы»! Оговорилась или нет? Радостно спросил:
– А как хочешь?
Она немного задумалась.
– Надо бы выбрать имя по святцам.
Он достал календарь и прочитал нараспев, как дьяк в церкви:
– Африкан, Максим, Федор, Александр…
Она прервала его на Александре:
– Хорошее имя. Пусть будет Саша.
На следующее утро Владимир ушел в контору к восьми часам, уложив малыша рядом с мамой. Поставил на журнальный столик, стоящий около кровати, стакан клюквенного морса для Татьяны и бутылочку с водой для сына.
Сашка безмятежно спал, мамочка рядом с ним, отдыхая и набираясь сил. Проснулась лишь через несколько часов от вопля голодного парня. Владимир был уже дома, заботливо заглянул к ней, переложил после кормления сынишку в кроватку.
Через несколько дней она почувствовала себя гораздо лучше. Захотелось выйти на улицу, вдохнуть сладкий весенний воздух. Владимир выкатил на улицу коляску с ребенком, оставил под окном, а сам вернулся за ней. Но она, не желая его помощи, уже сама выходила из дверей. Видя ее упрямство, он укоризненно покачал головой, обвил рукой талию, не давая увернуться, и медленно повел по дорожке вдоль дома.
Татьяна хотела отстраниться, но, почувствовав легкое головокружение, послушно пошла рядом. По дороге огляделась вокруг. Какая теплынь! Почти лето! И всё так же, как в прошлом году. Старые качели, яблони и клены вперемешку. Она с горечью вспомнила безмятежность прошлого лета. Вслед за сожалением об утраченном вновь нахлынули разочарование и досада. Как же она была тогда наивна, верила в любовь и счастье…
Владимир, почувствовав смену ее настроения, тревожно заглянул в глаза и огорченно нахмурился.