Самолет для валькирии
Шрифт:
– Тут, собственно не удивительно. Он всё-таки не Великий Князь, и если что, его могут легко сделать козлом отпущения. Ведь даже твоего визави -- Александра Михайловича -- удаляли подальше за меньшие прегрешения. А тут -- им и хочется и колется. Запах золота нюх забил. А портить отношения с Англией они не готовы. Причём все и дружненько не готовы.
– Нда... Я уже начинаю сомневаться в том, а стоило ли нам браться за эту войну и вообще заикаться насчёт наших намерений...
– Ну тут сомнения и у меня были. Но...
– Василий тяжко вздохнул.
–
– ...А она у нас тут заместо эксперта!
– тут же поддел Василия Григорий. Но брат не обратил на это внимания и продолжил как ни в чём не бывало.
– Если мы выиграем эту войну, то на юге Африки появится очень сильное финансово и в промышленном плане, государство. И те финансы, что могли бы получить англичане, пойдут не в Англию и её империю, а на развитие той самой бурской республики. Это значит, что у британцев будет меньше возможностей по войнам по всему шарику. Чуть меньше. Но всё-таки. К тому же, мы же ведь решили им серьёзно сократить армию.
– Ага! Точняк!
– несколько переигрывая согласился Григорий.
– ...А это также ещё больше сократит их возможности на других театрах военных действий.
– Но ведь на их место тут же пойдёт Америка.
– Пойдёт. Но не сразу. Ведь британцы свои колонии "за просто так" не отдадут. И рынки сбыта тем более. Так что и у бриттов и у пиндосов будет много поводов для "плодотворных дискуссий". И меньше поводов и возможностей нам пакостить.
– Ну, насчёт "меньше поводов" - я бы не согласился. Возможно как раз больше. И конкретно нам. Ведь ясно как день, что наглы не проникнутся к нам любовью, когда мы их войска в Трансваале нагло вынесем.
– Хе! Хороший каламбурчик! Но, всё-таки, заметь! В мире поднимется больше пыли, чем было в той истории. А это уже кое-что.
– Думаешь, лучше будет половить рыбку? В такой-то мути?
– А это уже от нас зависит. От нашей прыти.
– Гм... Резонно. Но авантюра-а!...
– А я чё, отрицаю?! Авантюрой тут всё было изначально. Но с нашей стороны -- чем выше степень хаоса, тем меньше возможностей у наших противников что-то логически просчитать.
– ... И выше шансы у нас самих.
– тут же закончил за брата Григорий и расплылся в хищной улыбке.
– Ага! Понял!
– Но всё-таки!
– вдруг сменил тему Григорий, - Кто же доставал тебя?.. Точнее чьи эмиссары!
Братик посмурнел лицом и выдал.
– Да вот... Кого бы хотел видеть в самую последнюю очередь. Эмиссар был от Великого Князя Сергея Александровича.
У Григория вытянулось лицо.
– Это тот который...
– Гомосек и редкостная скотина.
– закончил за брата Василий. Но тут же скроил хищную мину.
– Но у нас на него уже имеется...
– И чё имеется?
– заинтересовался Григорий.
– Каляев у нас имеется! Бомбист!
– с особым, почти садистским нажимом ответил Василий.
– Во блин!!! Где достал?!!
– Где-где... В Екатеринославле. Наши ребятки из группы "Камикадзе". Ведь он же был в "Союзе борьбы за освобождение рабочего
– Ты с ним уже встречался?
– Да. Встреча была организована.
– И какой он?
– Да какой?... Мужик как мужик. Спокойный. Рассудительный.
– Гм... А как тогда он вообще сподобился дойти до жизни такой, что стал бомбистом? Ведь как я помню по истории он, когда кидал ту бомбу, не рассчитывал вообще в живых остаться.
– Да довели мужика! Ты прикинь: он в питерском университете отстаивал самую элементарную справедливость. Собственно политикой среди студентов почти и не занимался. В социалистической агитации и пропаганде Охранкой в то время замечен не был. А его берут и вышвыривают с универа, да ещё раз за разом, отвергают все прошения наверх, вернуть его на обучения в университет. Ему все перспективы в жизни похерили. Вот и озверел. Сначала перешёл к эсерам, которые как раз и занимались, по его мнению, "делом". А после вот...
– А сейчас он пока в этих, которые с Лениным?
– Сейчас он с Александром.
– Ага. Значит я его скоро увижу.
– Конечно. В группе уже. И тебе же будет "счастье" заняться его "социализацией".
Григорий оценил многозначность фразы выданной братцем и заржал. Однако дождавшись когда Григорий отсмеётся, добавил уже мрачным тоном.
– Но... Что всё равно меня сильно смущает - вся эта возня вокруг нас, да ещё на таком высоком уровне.
– Ну... Да. Тут уже скоро весь Двор сбежится делить шкурку не убитого британского медведя.
– Ото-ж! Тут ещё "Лукавого" не хватает. "До кучи".
– А причём тут Сатана?
– не понял Василий.
– Ха! Темнота, ты, братец! Это не Сатана. Это похуже.
– многозначительно заметил Григорий и воздев перст к потолку торжественно, но не без издевательских интонаций, закончил.
– Сам Великий Князь Николай Николаевич (младший). Дядя Николая Второго. Его так в армии прозвали.
– А за что его так?
– удивился брат.
– Да есть за что...
– покривил губы Григорий и процитировал мемуары, которые когда-то читал.
– "за чрезмерное честолюбие, жажду власти", "ограниченность духовных качеств, злой и высокомерный характер", за то, что "предпочитал работу за кулисами и становился, таким образом, безответственным перед общественным мнением". Его так прозвала вся кавалерия от солдата до генерала, заимствовав это прозвище из слов молитвы "Избави нас от лукавого".
И тут их беседу прервал звон колокольчика на входе.
На пороге дома стояла Натин.
И вид у неё был до нельзя довольный, сияющий.
Василий, увидев такое, тоже расплылся в улыбке.
– Так! Как я понимаю, дискуссия прошла успешно?
– Более чем!
– гордо ответила прогрессор.
– А что за "дискуссия"?
– спросил пребывающий в неведении Григорий.
– Как я понимаю, - всё также обратился Василий к Натин, - тебе таки удалось его убедить?
– Конечно! И вообще я не поняла ваших опасений. Человек оказался вполне разумный. Не фанатик. Логикой владеет великолепно.