Самолеты-призраки Третьего Рейха. Секретные операции Люфтваффе
Шрифт:
Утром 11 августа на разведку железной дороги Москва — Ленинград отправился Do-215 лейтенанта Родера (R. Roder) из 1-й эскадрильи. Самолет шел на высоте 8000 м, но на подходе к цели все же был обнаружен постами ВНОС. В 09.30 по московскому времени с аэродрома Мигалово, расположенного около Калинина (ныне Тверь), для его перехвата были подняты два МиГ-3. Их пилотировали заместитель командира эскадрильи 27-го ИАП ПВО лейтенант А. Н. Катрич и лейтенант М. И. Медведев. Вскоре у последнего перегрелся двигатель, и он был вынужден вернуться на аэродром. Тогда Катрич в одиночку проследовал в район, где предположительно мог находиться противник.
Вскоре советский пилот увидел инверсионный след, тянувшийся с запада на восток. Следуя вдоль него, лейтенант сначала увидел впереди черную точку, которая затем постепенно стала увеличиваться. Это был двухмоторный
Поднявшись на высоту 8000 м, Катрич стал заходить, как он утверждал, со стороны солнца. Сам он впоследствии вспоминал: «Они меня не видят, а я наблюдаю и делаю вывод: снимают, гады, на фотокамеру железную дорогу Москва — Ленинград. А по ней — эшелон за эшелоном, а при той ясной погоде — и эшелоны, и все узловые станции как на ладони. Не встреть я этого „фотографа“ — придет следом косяк бомберов, разбомбят!» Однако надо заметить, что, если «Дорнье» летел вдоль железной дороги на юго-восток, а время было утреннее, то солнце должно было находиться у него спереди слева, и при этом оно уж никак не могло светить в спину Катричу, находившемуся позади разведчика. [69]
69
Впрочем, ляпов в этой истории хватает. Так, в большинстве трудов утверждается, что, не дойдя до Бологого, «Do-215 полетел на северо-восток вдоль железной дороги Москва — Ленинград», хотя эта дорога идет совсем наоборот, северо-запада на юго-восток.
Так или иначе, но вскоре МиГ-3 настиг Do-215, [70] после чего летчик открыл огонь с расстояния около 100 м. Очередь прошила весь самолет от хвоста к левому мотору. Бортстрелок «Дорнье» тотчас открыл ответный огонь, но его стрельба не причинила вреда истребителю. Второй очередью Катрич поджег один из двигателей, а следующей очередью намеревался ударить по кабине, но, как это обычно случалось в советской авиации, оружие в решающий момент заклинило.
Между тем разведчик, несмотря на полученные повреждения, продолжал лететь. Тогда Катрич принял решение таранить его. Быстро сближаясь с «Дорнье», он подошел к нему под небольшим углом с левого борта и концами лопастей винта своего «МиГа» повредил стабилизатор и киль. После этого он мгновенно убрал газ и отвернул в сторону, чтобы не задеть плоскость разведчика. По словам Катрича, Do-215 качнулся, потом свалился на крыло и пошел вниз. На высоте 600 м вражескому пилоту удалось выровнять самолет, и, показалось, что он сможет уйти. Но вскоре «Дорнье» потерял управление и врезался в землю возле поселка Старица, в 45 км северо-восточнее Ржева. [71] Весь его экипаж во главе с лейтенантом Родером погиб, в то время как лейтенант Катрич благополучно приземлился на своем аэродроме. Единственными повреждениями его истребителя оказались погнутые концы двух лопастей винта.
70
Где именно это произошло — тоже неясно, в разных трудах упоминается, что в районе Осташкова, но сей населенный пункт находится примерно в 100 км юго-западнее Бологого и уж никак не на дороге Москва — Ленинград, да и упасть затем в районе Старицы Do-215, протараненный под Осташковом, никак не мог. Ну, не любят у нас в России географию, не укладывается она в героический таранный эпос.
71
В советской, да и современной исторической литературе распространились «сведения», что Катрич таранил Do-215 не иначе как над Москвой. И действительно, какой там прок сбивать разведчика где-то над глухоманью, над какой то там станцией Бологое. Если уж сбил, то непременно на подступах к столице! Впрочем, москвичи приписали себе еще множество таранов и прочих подвигов, произошедших совсем в других местах.
Немецкие войска стремительно продвигались в глубь территории Советского Союза. 8 сентября части группы армий «Север» вышли к Ленинграду, 17 сентября пал
7 октября начальник пункта ПВО «г. Горький», расположенного в 400 км к востоку от Москвы на слиянии рек Ока и Волга, командир 196-го зенитно-артиллерийского полка майор П. А. Долгополов писал в своем приказе: «Противник направляет удар своих ВВС в направлении промышленных объектов, расположенных в глубине страны. Разведывательная авиация противника с 1по 5 октября усилила свою деятельность в районах ПВО Иваново, Владимир». Причем на Иваново немецкий самолет-разведчик даже сбросил бомбу, которая стала первой и единственной завею войну бомбой, упавшей на этот город.
Между тем группы дальней разведки Люфтваффе, в том числе Aufkl.Gr.Ob.d.L., получили приказ провести глубокую разведку и аэрофотосъемку территории вплоть до Урала. Самолеты-призраки с крестами на крыльях впервые увидели жители Казани, Кирова и Ульяновска. Они появлялись даже над Ижевском и Пермью. 9 октября немецкий разведчик, видимо, впервые прошел над Горьким. В 13.00 по местному времени в городе завыли еще непривычные гудки воздушной тревоги, которые на сей раз оказались неложными. Высоко в небе можно было увидеть чинно паривший Ju-88.
Впоследствии фотоснимки города, сделанные самолетами-разведчиками, были использованы при подготовке воздушных ударов по нему. В течение 4–6 ноября бомбардировщики из III./KG26 «Лёвен», I./KG28 и KGr.100 «Викинг» успешно поразили Горьковский автозавод, минометный завод «Двигатель революции», радиотелефонный завод им. Ленина и другие объекты.
К концу 1941 г. из-за большого износа материальной части и понесенных потерь число самолетов во всех разведывательных подразделениях, включая группу Ровеля, сократилось до минимума. Так, на 10 января 1942 г. в составе ее 1-й эскадрильи оставалось всего четыре исправных машины. В связи с этим интенсивность полетов значительно снизилась.
Фактически 1941 г. стал звездным часом как для всей Aufkl.Gr.Ob.d.L., так и для ее командира. Никогда ни до, ни после она не играла столь значительной роли в мировой истории, находясь на самом гребне волны блицкрига.
6 декабря 1941 г. войска Красной Армии под Москвой перешли в контрнаступление. В ходе четырехмесячных боев им удалось потеснить части Вермахта, понеся при этом огромные потери. Но затем к началу апреля 1942 г. линия фронта в основном стабилизировалась. Руководству нацистской Германии пришлось смириться с фактом, что война с Россией приняла затяжной характер.
Взоры Главного командования Вермахта и соответственно группы Ровеля обратились к Поволжью. Этот регион представлял особый интерес для авиаразведки. В крупных поволжских промышленных центрах — Ярославле, Горьком (ныне Нижний Новгород), Саратове и Сталинграде (ныне Волгоград) — было сосредоточено множество военных заводов и фабрик, имевших огромное значение для обороноспособности Советского Союза.
27 марта в район Сталинграда вылетел Ju-88D-1 WNr.1403 из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.Ob.dX. При этом его экипаж, помимо разведывательных задач, имел приказ по возможности незаметно подобраться к Сталинградской ГРЭС и сбросить на нее бомбы. Погода в тот день была плохая, однако посты ВНОС по шуму моторов все же засекли пролет неопознанного самолета. Сообщение об этом пришло на аэродром 788-го НАЛ ПВО в Бекетовке, и вскоре в воздух взлетели несколько истребителей, в том числе и Як-1 командира эскадрильи старшего лейтенанта Николая Смирнова.
Советский пилот обнаружил «Юнкере», когда тот уже сбрасывал бомбы на электростанцию. К несчастью для немцев, внезапная атака советского истребителя застала их как раз в тот момент, когда они снова набирали высоту после выхода из пике. Получив три длинных очереди, разведчик задымил и начал снижаться. Николай пронесся над ним и вскоре потерял из виду из-за низкой облачности. После того как Як-1 Смирнова приземлился на аэродроме, командир 102-й НАД полковник И. И. Красноюрченко сразу же организовал поиск сбитого самолета, выслав два биплана У-2.