Самому себе не лгите. Том 4

Сборник

Осень

Бурей прикинувшись, ветер осенний бушует,Воет, взметая листву, гнусавит назойливо в ухо…Вдруг улетает, свободный и гордый, и в ветках тоскует,Листья швыряя небрежно, подчеркнуто сухо.Душу тревожит мне ветер, осенний шарманщик…Вкрадчиво шепчет: «Я осушу твои слезы…»Кто поверит твоим обещаньям, ветер-обманщик?Ты улетишь. Листья пожухнут. Ударят морозы.Я не верю ни ветру, ни Осени. Просто молчу.Смолкла ветра

шарманка… Бреду одиноко…И безжалостно мокрые листья топчу.Воздаю тебе, Осень-разлучница, око за око.

Взгляни, Господь!

Взгляни, Господь, на эту землю – всюду горе!Дышать невыносимо, смрадно, душно…Пусть волны мчат меня подальше, в море,Пусть мое тело будет всем ветрам послушно.С восторгом выпью пены белоснежнойИ стану в пену постепенно превращаться…И пусть душа моя парит, как Ангел нежный,Чтобы на землю никогда не возвращаться!Перевод Анатолия ЛобоваАпрель 2021, Тбилиси

Утро

Просыпаюсь, как рождаюсь. Все мне ново.Пляшут искорки-снежинки за окном,Будто рой былых обид кружится снова,Жгут ладонь снежинки ледяным огнем.Прочь, обиды! Чувств ущербных мне не нужно.С ветром споря, ухожу в простор безлюдный.Завывает о былом метель натужно…Вдруг послышался мне тихий голос чудный…Звучит мелодия снежинкой серебристой,О моей любви поет неразделенной…Я прислушиваюсь к ней душою чистой,Безответной любовью истомленной.За мелодией видение струится,Как таинственный мираж-воспоминание…На усталые мои присев ресницы,Сокровенное мне открывает знание.Мне открылось, что хотя и не хочу,Но должна тебя, любимый мой, покинуть.Миражи зовут. Прощай. Туда лечу,Где обиды все должны бесследно сгинуть.Улетаю! Тороплюсь попасть туда,Пока радугой не вспыхнул небосвод,Там шалунья-щебетунья, как всегда,Дева Лира затевает хоровод!Перевод Анатолия Лобова

Сила любви

Ты так красив, что я схожу с умаИ от любви отчаянно сгораю.Она нести лишь радость нам должна,Даря цветенье… Я же увядаю.Но я тебе благословенье шлю.Из сердца вырвется тысячекратноМой крик, как страстно я тебя люблю,Стремясь в мечтах навстречу безоглядно.Ведь о своей семье забыла я,Когда в твои вдруг заглянула очи:В них слез прозрачных светлая струяОт чудо-облаков священной ночи.Благодаря тебе я этот мир,Какой он есть, с восторгом принимаю;Во имя этой

неземной любвиЯ жить хочу и жизнь благословляю.Перевод Михаила Ананова, Тбилиси

Альфред Бодров

Город Хотьково Московской области. Работая в журналистике, увлекся литературным творчеством. Выпустил сборники рассказов «Висячая пуговичка», «Ахтиар», «Гримасы судьбы», повесть «Чикшулуб». Печатается в альманахах, журналах и коллективных сборниках, в том числе в многотомном издании «Самому себе не лгите», посвященном 200-летию со дня рождения Ф. М. Достоевского. Награжден дипломом Издательского дома Максима Бурдина «За видный вклад в сохранение традиционных языковых и нравственных ценностей Российского государства», а также дипломом финалиста конкурса им. Героев Советского Союза М. А. Егорова, А. П. Береста и М. В. Кантария в номинации «Художественное слово о войне», организованного Интернациональным Союзом писателей России.

Ладзарелла, или Адюльтер под прицелом

Мартовским праздничным утром тысяча девятьсот девяносто шестого года Цецилия Галлеранова проснулась на девятом этаже нового дома-высотки в Лубоцком Яре.

Обласканная лучами весеннего солнца, она открыла глаза и, взглянув на витраж копии с картины Леонардо да Винчи «Дама с горностаем», озорно подумала: «Интересно, додж с моей флорентийской тезкой Чечилией Галлерани занимался адюльтером с открытыми или закрытыми глазами?»

Большие напольные часы в гостиной пугающе глухо и как бы нехотя пробили полдень, но Циля все еще находилась под впечатлением любовного свидания с Яковом, покинувшим ее рано утром. Наконец она поднялась на ноги с намерением принять горячую ванну, готовясь к торжественному ужину с Яковом в уютном ресторанчике «Русский дворик», что напротив Лавры. В этот момент в дверь позвонили. Открыв ее, увидела перед собой Киру, свою ученицу, дочку Якова.

Проводив девочку-девятиклассницу в столовую, Галлеранова быстро накрыла на стол и стала приветливо нежданную гостью угощать сладостями и черным кофе. Кирочка обратила внимание, что одна стена почти полностью освещалась удивительным витражом, и спросила:

– Как красиво. Кто эту картину написал?

Цецилия пояснила:

– Это витраж по картине Леонардо да Винчи «Тайная вечеря».

– У вас еще есть такие витражи? – поинтересовалась школьница.

– Да, в гостиной еще есть «Мона Лиза», а в спальне у меня «Дама с горностаем». Могу показать, все они с подсветкой. Не правда ли, впечатляют?

– Как у вас все оформлено богато, это вам мой папа помогал?

Галлеранова густо покраснела, но ничего не ответила.

Поздравив свою учительницу биологии и классную руководительницу с днем Восьмого марта и отхлебнув горячего бразильского кофе, сваренного по-турецки, с французским ликером, Кира спросила:

– Циля Евсеевна, я хочу стать, как вы, Ладзареллой. Скажите, как вы ею стали?

Цецилия удивилась:

– Я не поняла, поясни.

Кира, сильно воодушевившись ароматным кофе с ликером, охотно поделилась своими мыслями:

– Когда-то у нас во дворе напевали итальянские популярные песенки «Марина» и «Ладзарелла». Мама рассказывала, что мальчишки тогда называли Маринами тех девочек, которые проводили ночи с парнями просто так, по любви, а тех, кто это делал за деньги, звали Ладзареллами. Скажите, вы сразу в Ладзареллы пошли или Мариночкой сперва прикидывались?

В глазах Цецилии потемнело, но она сдержалась, сохранив самообладание. Несколько мгновений молча смотрела в бесстыжие глаза юной нахалки, не находя слов, только по-рыбьи открывала рот и тяжело дышала.

– Не тебе осуждать меня, – с усилием едва выдавила из себя Цецилия.

Кира выскочила из-за стола и почти бегом направилась к выходу, но классная руководительница остановила ее у дверей:

– Подожди, я тебе выписала роль Кабанихи для школьного театра.

Но девочка грубо оборвала ее:

– Я терпеть не могу Чехова и потому выступать не буду. Он издевается над людьми.

Цецилия поправила невежественную гордячку:

– Я тоже недолюбливаю драматургию Чехова, но это «Гроза» Александра Островского.