Самому себе не лгите. Том 4

Сборник

– Похоже, мы присутствуем при возвращении… – медленно проговорил главный. – Добро пожаловать в наш мир!

Роман Айзенштат

Родился в городе Минске в 1946 году. Трудовой путь начал с 15 лет, перепробовав много профессий. Окончил университет, работал журналистом. Был удостоен серебряной и бронзовой медалей ВДНХ СССР. С 1991 года в Израиле.

Автор 12 поэтических сборников. Печатался в России, Белоруссии, США, Украине, Израиле. На его стихи написано много песен профессиональными композиторами и бардами, они переводились на немецкий, английский и белорусский языки. Был среди победителей различных конкурсов и фестивалей, отмечен рядом наград, в том числе медалью «За выдающийся вклад в развитие русской литературы и искусства» журнала «Российский колокол», медалью «За заслуги в культуре» имени Адама Мицкевича. С 2021

года – академик Академии литературы и коммуникации (Франкфурт-на-Майне, Германия). Роман Айзенштат – член Союза русскоязычных писателей Израиля, член Ассоциации композиторов и авторов Израиля, член Интернационального Союза писателей.

«То ли птица кричит в ночи…»

То ли птица кричит в ночи,То ль котенок плачет от боли…Город спит за окном, он молчит,Современный, почти мегаполис.Но и в сонную эту тишь,Как в давно забытую повесть,Вдруг вплетаются звуки. Услышь!Бродит чья-то бессонная совесть.Ты и сам, проснувшись порой,Ощущаешь в сердце тревогу.Чей там голос? Нет, вроде не мой.Значит, рано ногами к порогу.

А если я себя предам

А если я себя предам,Дай Бог понять мне это,Чтоб наказал себя я сам —С самим собой вендетта.Я стану кровник сам себеИ, не потупив взгляда,Смирюсь, воздав хвалу судьбе,Не попрося пощады.

«Если мамы нет, и давно…»

Если мамы нет, и давно,Убаюкай меня ты, окно.Чтобы снились мне добрые сны,Я сотру запятую луны.Пусть, хотя и прошло много лет,Звезды вручат мне в сказку билет,И по небу, как в море, я вплавь,Спутав сказку и серую явь,До волшебного острова снаДоплыву под присмотром окна.…Одеяло свернулось слегка,Но поправила мамы рука.

Жажда

Г. Трестману

– Страждущий-жаждущий, что тебе надо?– Мне бы напиться, добравшись до ада.Я не жалею о райских тех кущах,Что обещал ты мне, Всемогущий.Пусть бы сказал мне кто-то однажды:«Мертвые тоже страдают от жажды».Я никогда не поверил бы в это,Счел бы придумкой хмельного поэта.И хоть не чувствую жара огня,Жажда уже одолела меня.– Райские кущи, блаженство в астрале —Это я всем обещаю вначале,Но изучил я людскую натуру:Каждый стремится попасть туда сдуру,Лучше при жизни чтоб сразу и все,Этих я сразу от рая отсек.Также и тех, кто молился упорно,Но уличен был в актерстве позорном,Кто без запинки молитвы читал —Заповедь знал, но не выполнял.Коль о тебе речь, так просто все это:Тот, кто шагает стезею поэта,В рай он не может попасть априори —Он со Всевышним в стихах своих спорит.

«Зацветет полянка земляничная…»

Зацветет полянка земляничнаяБелым цветом нежных лепестков.У меня была такая личнаяСреди молодых тогда еще лесков.К ней стремился не за сладкой ягодой,Не с лукошком, не с ведерком я,Лес казался мне зеленой пагодой,А полянки – местом очищения.Там они – не барышни кисейные,В листиках узорных близ земли,Под лучами солнышка весеннимиВдруг невестами лесными расцвели.Я искал полянки незаметныеПосреди деревьев и кустов,Находил, ловил мгновенья светлые,Убежав от серых будничных часов.Ведь потом, когда поспеют ягоды,Грянут земляничные бои,И базаром обернутся пагоды,И

полянки эти станут не мои.

«Зеленый богомол на ветке у дороги…»

Зеленый богомол на ветке у дороги.Он – не кузнечик, он другой.Всегда боец, а вот сегодня – вид убогий,Измученный, не рвется в бой.Не потому, что он такой трусливый,По жизни – он везде, всегда брюсливый.Но верую, что есть и в нем душа,Ей не выкидывать сегодня антраша,Страдает: он остался без подруги.Никто не помнит старые заслуги,Как он старался, рисковал собой,С другими шел из-за нее на бой.В боях истратился, уже устал —Освободи другому пьедестал.Я снял его с той придорожной ветки —Не для внучат, не для домашней клетки —И в сень деревьев, где кусты погуще,Отнес, оставил в зелени растущей.

«Жизнь прошла без смокинга и фрака…»

Жизнь прошла без смокинга и фрака,В джинсах, майках, даже в неглиже.Умерли и кошки, и собака,Новых я не заведу уже.Покидаю мир я без одеждыИ без шанса повторить все вновь,Оставляя хрупкие надежды,Что в итоге победит любовь.В это так мне хочется поверить,Даже через горечь на губах:Пронесясь сквозь бури и потери,Мир не сгинет в дантовых кругах.

«Я камин бы разжег – нет камина…»

Я камин бы разжег – нет камина,Я бы выпил – так бросил уж пить.Как там было в стихе том старинном?«Хорошо бы собаку купить…»Есть собаки, аж две, есть и кошки,Может, жив я, спасибо зверью,Только тем, что хлебные крошкиПрямо с рук моих птицы клюют.

«В комнате не пишутся стихи…»

В комнате не пишутся стихи,Пишутся у ветра на коленях.На сухих березовых поленьяхЧертиками пляшут огоньки.Мне пока еще не много лет,И не раскрутилась жизни лента,Спят друзья в палатках из брезентаПосле песен, пива и котлет.И, не зная, хороши они, плохи,С лесом добрым в унисон дыша,Без бумаги и карандашаСочиняю я неровные стихи.1961 г.

«Порой нам близкие немилы…»

Порой нам близкие немилы,В них каждый жест и взгляд чужой,Но вот дыхание могилы,И тянемся мы к ним душой.Дрожим над этой нитью тонкойСо всем, что прожил, чем живешь,Боязнью чахлого ребенка:«Ты не оставишь, не уйдешь?»Они добрее стали вроде…Нет, это ты стал к ним добрей.Мы растворяемся в природе,И взгляд другой, и он – верней.

«Богом бабочка забытая…»

Богом бабочка забытаяБьется в белое стекло,Дверь в палату приоткрытая…Время жизни истекло.На ходу качалка шаткая,В капельнице спит раствор,Простыня крахмально-гладкая,И потушен монитор.Впереди замена быстрая —Не упомнишь, кто сосед.Комната стерильно-чистая,На стекле пыльцовый след…

«Мой порог затоптала беда…»

Мой порог затоптала беда,Хоть стучалась к другим, не ко мне,И казалось порою тогда:Нахожусь я под градом камней.Говорят, что нельзя приниматьБлизко к сердцу печали других,Но природа – суровая мать,У нее нет «своих» и «чужих».Каждый ждет, что ему повезет.Я хочу, чтобы всем повезло,И мечтаю: придет новый год,Где лишь словом останется зло.