Самооборона

Нестеренко Юрий Леонидович

— Неинтересный для мафии актив. Затраты на производство современной компьютерной игры весьма высоки, уж больно выросли запросы пользователя. А конечный продукт слишком публичен и, следовательно, прозрачен, что сводит на нет все возможности мухлежа с величиной гонораров и числом скачиваний через инет. Ну допустим, компания отмывает деньги и заявляет, что заработала их, продав десять миллионов копий игры через свой сайт. Но почему игра с таким высоким рейтингом продаж никому не известна? Такого просто не может быть. Допустим, мы покупаем журналистов игровых изданий и людей, которые будут сутками напролет нахваливать игру на геймерских форумах, создавая впечатление, что это и в самом деле хит. Но тогда реальные пользователи и в самом деле начнут массово приобретать игру, и через неделю наш пиар утонет в их возмущенных воплях. А создать действительно реальный хит и при этом потратить на него так мало, чтобы оставался простор для махинаций — это, если угодно, требует гениальности. Мафия предпочитает куда более простые и прагматичные методы. Ну и нашему критерию «Старгайд» тоже соответствует — бывшие сотрудники несут его по всем кочкам. За ненормированный день, постоянные авралы и все такое

прочее.

— А каково их положение на рынке?

— Достаточно стабильное. Не лидеры, но и не аутсайдеры. Я бы оценил их рыночную стоимость где-то в пятнадцать миллионов.

— Хорошо, что у нас есть такие деньги.

— Гм… не у нас, а у меня, если быть точным.

— Да, конечно. Но, учитывая, что меня Альянза уж точно не ищет, думаю, будет разумным оформить покупку на меня. Реально бенефициаром, конечно, будешь ты. Ты знаешь, как это организовать?

— Ну, это не особо сложно. Хотя определенного доверия к тебе все же потребует.

— А ты мне все еще не доверяешь?

Ответить я не успел, ибо напротив остановки вместо ожидаемого нами автобуса затормозил длинный черный автомобиль — явно не новый, кажется, еще американского производства. Обе дверцы с нашей стороны распахнулись, и оттуда с нарочитой ленцой выбрались двое смуглых коротко стриженных парней; им было, наверное, лет по восемнадцать. В проемах расстегнутых на груди цветастых рубах болтались какие-то блестящие амулеты — не иначе, фирменных знак уличной банды.

Я поспешно сунул руку в сумку, но Миранда быстро шепнула мне: «Постараемся без стрельбы». В общем-то она была права — стрельба, особенно результативная, привлекает внимание полиции, даже если это самооборона, а оно нам было ни к чему. И все же не могу сказать, что ее слова меня обрадовали, особенно учитывая, что в машине оставалось еще как минимум двое, а то и трое.

— Привет, киска, — сказал тот из юнцов, что вылез сзади. — Подвезти?

Я подумал было, что Миранда отошьет его, козырнув своими связями в местном криминальном мире. Но, как видно, те, с кем она собиралась встречаться, не пользовались авторитетом у носителей амулетов, поэтому она просто сказала:

— Отвали.

— Фу, как невежливо, — огорчился юнец. — Автобуса здесь долго ждать можно. Поехали, прокатимся.

— До Гаремной авеню, — поддержал его второй, и оба заржали. Видимо, такая авеню в этой «арабской сказке» и в самом деле была, и можно было догадаться, какие заведения там располагаются.

— Нам в другую сторону, — сказала Миранда, — а в вашей развалюхе нет свободных мест.

— А мы посадим тебя на коленки, — осклабился первый, и в это время хлопнули левые дверцы машины, из которых вылезли еще двое; у того, что сзади, была бейсбольная бита. Пока они огибали машину, последний, пятый член банды выбрался с заднего сиденья через правую дверь. Меня эта публика пока что демонстративно игнорировала, и я решил, что пора положить этому конец:

— Не слышал, что сказала леди? — обратился я к первому, который, похоже, был здесь за главного. — Садитесь в свою говновозку и проваливайте.

— А то что?

Надо признать, реакция у них, отточенная, должно быть, множеством уличных схваток, была отменная. Миг — и в лицо мне уже смотрел пистолет главаря, а второй юнец держал нож возле горла Миранды. Я тоже не сплоховал, выхватив из сумки свое оружие. Несколько мгновений мы с главарем целились друг в друга, в то время как трое других подбегали к нам с флангов. Я заметил, что у одного из них нунчаки, у другого тоже нож плюс кастет.

— Брось пушку, — потребовал тот, что угрожал Миранде, — а то порежу твою сучку.

Я метнул на нее короткий взгляд. Он и в самом деле легко мог это сделать, а я при всем желании, даже отбросив щепетильность насчет стрельбы, не успел бы разделаться одновременно с ним и с тем, кто целился в меня. Черт, говорил же ей — возьми пистолет…

— Мальчик, — спокойно сказала моя спутница парню с ножом, — у тебя ширинка расстегнута.

Тот невольно перевел взгляд вниз — и в следующий миг завопил от боли, когда рука Миранды с размаху вцепилась снизу в его промежность и тут же сжалась в кулак. Ни о каком махании ножом, и вообще о сопротивлении, он уже не мог и помыслить, ибо при малейшем намеке на движение хватка лишь усиливалась. Главарь отвлекся на этот крик, но, увы, я тоже бросил взгляд направо и недооценил опасность слева. Парень с битой был еще слишком далеко для удара, однако, совершенно неожиданно для меня, он попросту с силой швырнул свое орудие с явным намерением перебить мне руку. Я все же успел ее отдернуть, но недостаточно далеко: удар вращающейся в воздухе биты пришелся по пистолету и выбил мое оружие. Главарь тем временем опомнился от мгновенного замешательства и снова перевел взгляд и ствол в мою сторону.

Я ударил его ногой по руке, одновременно резко откидываясь назад и падая на спину. Удар достиг цели — мне тоже удалось выбить пистолет врага. Но метатель биты уже подбежал вплотную и прыгнул, намереваясь приземлиться обоими ботинками мне на лицо. Я успел перекатиться по асфальту (это и в самом деле был асфальт — тротуары здесь, очевидно, не меняли с нефтяных времен) и подхватил то оружие, что оказалось ближе всего — это была бита. Прокрутившись на спине (моя рубашка была, естественно, нервущейся, а вот кожа очень даже чувствовала сквозь нее шершавый асфальт), я со всей силы вмазал битой по голени пытавшейся меня пнуть ноги. Раздался вопль; однако главарю с другой стороны все же удалось достать меня ногой по ребрам. Выпустив биту — интуитивно я понял, что он отскочит прежде, чем я успею замахнуться — я поймал его ногу в воздухе обеими руками и резко дернул, одновременно выкручивая. Главарь грохнулся наземь, чувствительно приложившись головой об асфальт. Я вновь откатился в сторону — черт, где же пистолеты? — одновременно пытаясь понять, как там дела у Миранды. Насколько я успел заметить, она на протяжении этих нескольких секунд прикрывалась своим «пленником», уже выронившим нож, от двух других бандитов, но теперь решила перейти к активной обороне и резко боднула его головой в лицо. Тот обмяк и повалился, обливаясь кровью из сломанного носа; следить за

дальнейшим развитием событий мне было некогда, ибо я, наконец, увидел, куда упал один из пистолетов — в полумраке я не разобрал, чей именно, да это было и неважно. Я метнулся к нему — и почти успел, но один из еще остававшихся на ногах парней все же выбил его ногой у меня из-под носа. Я вскочил на ноги, готовый прыгнуть на него и помешать ему бежать за оружием; он, очевидно, понял, что я свалю его прежде, чем он успеет подхватить пистолет, и, развернувшись, бросился на меня. Я нырнул под его руку с ножом, поймал ее в захват и рывком выкрутил за спину. Парень взвыл, выгибаясь и вынужденно разжимая пальцы. Но в тот же миг боковым зрением я заметил кинувшегося ко мне любителя нунчаков, хотя Миранда, в руке у которой уже был нож, и пыталась ему помешать. Я никак не успевал закрыться от новой угрозы тем типом, которому заламывал руку, и вынужден был его выпустить. Правая рука парня была выведена из строя, но он попытался ударить Миранду кастетом на левой. Это была плохая идея: метнувшийся навстречу нож располосовал его предплечье. В следующий миг Миранда, помня, очевидно, о своем нежелании плодить трупы, врезала ему левой под дых, а когда парень согнулся, довершила дело, саданув его сверху вниз локтем правой в основание черепа. Мне же в это время приходилось танцевать сложный танец, уворачиваясь от нунчаков; я уже видел, где лежат оба пистолета, но не мог прорваться ни к одному из них. Но я знал то, чего не знал мой противник — а именно, что в сумке, оставшейся валяться на тротуаре, находится еще один. Пара прыжков — и я оказался возле сумки, подцепил ее ногой за лямку, подбросил и поймал в воздухе. Тем временем Миранда, разобравшаяся со своим последним врагом, уже бежала к ближайшему пистолету — но туда же полз и один из заваленных нами бандитов, кажется, тот, которого я угостил его собственной битой. На сей раз у Миранды не осталось другого выхода, кроме как отшвырнуть ногой оружие подальше — но тот парень изловчился схватить ее за ногу и повалить на землю. Они сцепились; я в тот же миг наставил ствол на бандита с нунчаками. «Бросай!» — рявкнул я. Тот с перекошенной от злобы рожей все же повиновался. Но я слишком поздно почувствовал движение сзади, и в ту же секунду удушающий захват локтем захлестнул мою шею. Черт, главарь все-таки очухался! Большинство людей, когда их душат, пытаются разжать руки врага или, скажем, оторвать от себя удавку; подобная пассивная тактика — верх глупости. Спастись можно, только атакуя в ответ — на это у вас есть минута-другая, прежде чем вы начнете терять сознание. Я ткнул пальцами левой руки назад, надеясь попасть главарю в глаз, но, к сожалению, лишь поцарапал его щеку. Тем временем лишившийся любимой игрушки нунчакомахатель, воспользовавшись моментом, вцепился обеими руками в мою руку с пистолетом, пытаясь его вырвать и не забывая направлять ствол в сторону от себя. Ну что ж, раз эти двое создали мне точки опоры, грех не воспользоваться! Я оттолкнулся обеими ногами, качнувшись назад и опираясь на правую руку, а затем ударил того, что спереди, ногами в грудь. А чтобы ему легче летелось, в последний момент все же выпустил оружие, за которое он цеплялся. Парень рухнул на спину — не исключено, что с трещинами в паре ребер, зато с пистолетом в руке (который он, правда, держал за ствол). Я вновь приземлился на ноги благодаря душившему меня главарю, который не дал мне упасть, и отблагодарил его за это, бросив через себя. Он приземлился как раз на своего сообщника, который уже перехватил пистолет, как надо, и без всяких колебаний жал на спуск — но оружие не стреляло. Оставив этих двоих барахтаться друг на друге, я бросился бежать к одному из оставшихся на земле пистолетов. Теперь оба «ствола» были отфутболены на несколько ярдов от первоначального места драки, и все зависело от того, успею ли я вооружиться прежде, чем любитель нунчаков сообразит, в чем дело. А дело было, разумеется, в том, что за долю секунды до того, как позволить ему завладеть оружием, я взвел предохранитель. Но мозгами он работал явно хуже, чем нунчаками, и потому отбросил пистолет, решив, должно быть, что там заело патрон или возникла еще какая неисправность, и вновь схватился за свое излюбленное оружие. «Дай сюда, дебил!» — рявкнул на него главарь, тоже еще не поднявшийся с земли, но я уже целился в них обоих. Краем глаза я заметил, как Миранда, сидя верхом на своем противнике, лупит его сверху вниз кулаком в челюсть, словно копер, вбивающий сваи. «У него пушка!» — взвизгнул нунчаковладелец и вскочил на ноги с явным намерением удирать. В это время Миранда, бросив поверженного врага, сделала спринтерский рывок ко второму пистолету. «Рвем когти!» — оценил ситуацию главарь, который тоже уже был на ногах, но явно не успел бы ей помешать — тем более что, нагнись он к брошенному сообщником пистолету, я пристрелил бы его, не задумываясь. Двое бандитов бросились наутек в разные стороны, даже не попытавшись запрыгнуть в свою машину. Еще трое остались лежать; один из них стонал и слабо шевелился, двое, вероятно, были без сознания.

Миранда, подобрав пистолет, окинула их подозрительным взглядом, а затем пошла ко мне. Ее лицо было перепачкано кровью (я не был уверен, чьей именно), но с каждым шагом она все шире расплывалась в улыбке.

— Неплохая работа для бухгалтера, — заметила она, подойдя.

— Сам не ожидал, честно говоря, — ответил я, переводя дух и вытирая пот со лба; все же эта победа потребовала от нас обоих изрядного напряжения сил.

— Я же говорила — в критической ситуации надо доверять рефлексам. Человек способен на многое такое, о чем и сам не догадывается. К сожалению, по большей части лишь тогда, когда под угрозой его задница.

— Надеюсь, это не была еще одна демонстрация, как тогда с ножом? — неприязненно осведомился я.

— Нет, конечно. Здесь все было по-настоящему. Я понимала, что шанс нарваться есть, но надеялась, что обойдется. Видишь ли, это какая-то новая банда, молодые отморозки… Ну ладно, нет худа без добра — зато теперь нам не надо ждать автобус, — она сделала приглашающий жест в сторону брошенной машины, все еще мягко урчавшей мотором; уж не знаю, не заглушили его бандиты от большой наглости или же допуская все-таки возможность поспешного бегства в случае появления на арене новых игроков. Но того, что бежать придется настолько поспешно, они явно не планировали.