Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия. 1866–1916

Иконников-Галицкий Анджей Анджеевич

Два месяца Рожественский препирался по телеграфу с петербургским начальством. Ждать дальше было невозможно – ни материально, ни психологически. 3 марта эскадра вышла из Носи-Бе и через месяц прибыла во вьетнамский порт Камрань. Едва отплыли от Мадагаскара – как новые неприятные известия: Куропаткин разбит под Мукденом; его армия с большими потерями отступает к Харбину. Ситуация в Маньчжурии близка к безнадёжной. В России же происходит нечто странное, непонятное, пугающее. Говорят о смене правительства, о конституции и (шёпотом) – о возможном низложении государя.

В Камрани пришлось опять стоять – ждать Небогатова. Встреча состоялась 26 апреля. Внешне – парадная, торжественная. По сути – умножившая разброд и шатания среди и без того не слишком уверенного в себе командования. 1 мая эскадра двинулась на

восток. Восемь эскадренных броненосцев, три броненосца береговой обороны, три броненосных и два больших бронепалубных крейсера, три малых бронепалубных и пять вспомогательных крейсеров, девять эскадренных миноносцев, транспорты, плавучие госпитали. Всего около сорока судов, пятнадцать тысяч человек. Для многих из них этот поход оказался последним.

Был избран кратчайший путь к Владивостоку через Корейский пролив. Небогатов, естественно, настаивал на другом варианте: кружном пути в обход Японских островов с юга и востока. Сказать, какой вариант лучше – не представляется возможным: один путь опасен в силу узости, другой – в силу огромной протяжённости. Вероятность встречи с японским флотом в том и в другом случае была одинакова. Рожественский избрал первый путь, потому что тянуть время было уже психологически невозможно. Небогатов выдвинул второй вариант потому, что Рожественский выбрал первый. Из неприязни к Небогатову Рожественский не стал обсуждать план движения на военном совете. Не доверяя другим, Рожественский решил взять на себя единоличное командование всеми отрядами и запретил командирам действовать самостоятельно. Он сознавал тяжесть ложащейся на него ответственности. И поэтому не спал в ночь с 13 на 14 мая. В ночь, которая должна была решить судьбу всего похода, флота, войны.

Падение в бездну

В 2 часа 45 минут 14(27) мая вахтенный офицер японского быстроходного крейсера «Синано-Мару», патрулировавшего подходы к Цусимскому проливу, заметил вдали огни неизвестных кораблей. Это были транспортные суда эскадры Рожественского. Через некоторое время в бинокль уже можно было различить и тёмные силуэты боевых кораблей, двигавшихся на восток. Около пяти часов утра командующий Соединённым флотом вице-адмирал Хейхатиро Того, находившийся на борту эскадренного броненосца «Миказа», получил радиограмму об обнаружении русских. В 6 часов 15 минут по приказу Того три отряда японских боевых кораблей двинулись на северо-восток, наперерез движению русской эскадры. Соотношение сил было примерно равным. У японцев имелось преимущество в скорости, в броневой защите и отчасти в качестве снарядов, зато у русских – превосходство в орудиях больших калибров.

Из донесения адмирала Того. Получено в Токио 27 мая (14 мая по русскому «старому» стилю) до полудня. «Получив сообщение, что показались неприятельские боевые суда, Соединённый флот немедленно вышел, чтобы немедленно атаковать и уничтожить эти суда. Погода была хорошая и ясная, но волнение на море большое».

Около девяти утра в виду русской эскадры появились японские крейсеры отряда адмирала Катаока. Рожественский и все, стоявшие с ним на мостике, поняли: случилось то, что должно было случиться, и чего так надеялись избежать – эскадра обнаружена противником. Командующий отдал приказ кораблям, не сбавляя хода, перестроиться в боевой порядок, в две кильватерные колонны с транспортами и крейсерами прикрытия в арьергарде, и повернуть к северу, в сторону от японского берега. Около полудня, когда перестроение было завершено, на горизонте появились вражеские эскадренные броненосцы. Стало очевидно: противник готов ударить в голову русской эскадры главными своими силами. Рожественский снова отдал приказ перестроиться – в одну кильватерную колонну для усиления огня. Пока суда совершали манёвр, японцы открыли огонь с расстояния около семи километров по головным, самым мощным кораблям эскадры. Первые залпы были сделаны около половины второго часа пополудни. Ответный огонь русских броненосцев был открыт с запозданием и существенного результата не принёс. Между тем японские снаряды стали рваться на палубах русских судов. Рожественский отдал приказ отвернуть ещё к северу.

Это был его последний приказ в цусимском бою. В 14 часов 20 минут корпус «Князя Суворова» сотрясся от нескольких мощных взрывов.

Флагман стал быстро терять ход. Ужаснее всего было то, что японский снаряд повредил штурманскую рубку и капитанский мостик броненосца. Адмирал Рожественский был тяжело ранен и перестал руководить боем. Эскадра лишилась командования. Никто не знал, что делать. Сигналов с «Суворова» не поступало. Под огнём противника колонна стала рассыпаться.

Беспорядочный бой и движение эскадры продолжались по инерции ещё несколько часов. Главные корабли её выходили из строя один за другим. Флагман «Князь Суворов» затонул; раненый Рожественский перенесён на борт эсминца «Буйный», а после его повреждения – на эсминец «Бедовый». Лишь около шести часов вечера командование официально принял Небогатов. Но к этому времени эскадра распалась на несколько групп. Их командиры думали только об одном: как вырваться из гибельного боя и спасти свои корабли. У Небогатова осталось всего пять боевых судов. На его глазах ко дну пошли четыре эскадренных броненосца, составлявшие почти половину силы и мощи 2-й Тихоокеанской эскадры. Японские корабли, как заговорённые, оставались в строю без единого серьёзного повреждения. Это казалось сном. Небогатова и его штаб охватило чувство почти мистического, парализующего волю ужаса.

Из донесения адмирала Того. Получено в Токио 27(14) мая поздно вечером. «Соединённый флот сегодня встретил неприятельский флот, дал ему сражение поблизости от Окиносима и нанёс ему поражение. Мы потопили не менее четырёх из его судов и серьёзно повредили остальные. Наши минные истребители и миноносцы произвели смелые атаки на противника после наступления ночи».

В ночной темноте продолжилась погоня за разбегающимися в разных направлениях кораблями. Эскадры как таковой уже не было. До Владивостока оставались всего сутки пути…

При покровительстве духов

Из донесения адмирала Того. Получено в Токио 29(16) мая утром. «С 27 мая главные силы нашего Соединённого флота продолжали преследование оставшихся судов неприятеля. Встретив 28 мая в районе скал Лианкорта группу русских судов, состоящую из броненосцев „Николай I“, „Орёл“, судов береговой обороны „Адмирал Синявин“ и „Адмирал Апраксин“ и крейсера „Изумруд“, мы немедленно атаковали их. „Изумруд“ отделился от остальных и бежал. Другие 4 судна скоро сдались. Наш флот потерь не имел… В плен взято 2000 человек русских, в том числе контр-адмирал Небогатов».

О том, как японцы добивали остатки эскадры – рассказывать неинтересно. Во Владивосток пробились лишь три малых корабля: крейсерская яхта «Алмаз» и эсминцы «Грозный» и «Бравый». Да ещё крейсер «Изумруд», не подчинившись приказу Небогатова о сдаче, успешно оторвался от преследования, дошёл почти до Владивостока… но вблизи берега сел на мель и был взорван экипажем. Ещё несколько судов – среди них крейсер «Аврора» – укрылись в нейтральных портах. Эсминец «Бедовый», на борту которого находился раненый Рожественский, был настигнут японскими крейсерами невдалеке от острова Дажелет и по приказу капитана 1-го ранга Клапье-де-Колонга поднял белый флаг. Всего потоплено двадцать русских кораблей, захвачено в плен пять. Из восьми эскадренных броненосцев потоплено шесть и пленено два. Более пяти тысяч русских моряков погибли. Шесть тысяч сто шесть человек попали в плен. Среди них – адмиралы Рожественский и Небогатов. Потери японцев составили три миноносца и около семисот убитых и раненых моряков.

Из донесения адмирала Того, датированного 30(17) мая. «В этом бою силы противника были более или менее одинаковы с нашими, и русские офицеры и нижние чины – нужно отдать им справедливость – сражались с крайней энергией в интересах своей родины. Тот факт, что, несмотря на упорство боя со стороны противника, наш Соединённый флот мог одержать победу и добиться такого чудесного успеха, как описано выше, следует приписать славным добродетелям Его Величества нашего Императора, а не каким-либо человеческим силам. В особенности я не могу не вознести благодарности за незримое покровительство духов наших императорских предков, благодаря которому у нас получились такие незначительные потери… Даже наши офицеры и нижние чины… затрудняются выразить свои чувства по поводу этой удивительной победы».