Самойловы-2. Мне тебя запретили
Шрифт:
Всего лишь за несколько дней весь мой мир сузился до одного человека. И вроде бы я знаю Лешу всю жизнь, но с другой стороны, не знаю о нем совершенно ничего, кроме общей информации.
Подскакиваю с кровати и сажусь за стол с компьютером. Алексей не активен в российских соцсетях, у него ВК появился всего год назад, но я знаю, что он очень любит фейсбук и постоянно там сидит. У меня тоже есть эта соцсеть для общения с моими французскими друзьями, но я почти не веду страницу.
Лешу я нахожу быстро и сразу же добавляю в друзья. Надо будет и семейное положение поставить. Листаю его стену. Очень много
У Алексея много снимков из летней школы Гарварда, в которую он ездил почти каждый год. На нем и его друзьях футболки с эмблемами университета. Подряд идут фото с их вечеринок. В больших красных пластиковых стаканах наверняка не кока-кола. Я замираю, когда дохожу до фотографии, на которой у Леши на коленях сидит темноволосая девушка. Он на диване, а она на нем. Обнимает его одной рукой за шею, он ее обеими за талию и смотрят друг на друга.
Что за…!?!?!?!?
Брюнетка отмечена на этой фотографии двухлетней давности, поэтому я перехожу к ней. Рэйчел Брайт. Американка из Чикаго, судя по месту рождения. Судорожно листаю ее стену и нахожу там снимок с Лешей. «Miss u so much», — гласит подпись к фото, где она стоит облокотившись на его грудь, а он обнимает ее за плечи и целует в щеку.
Чем больше я смотрю на это, тем сильнее меня берет возмущение. Какого черта!? Он до сих пор с ней общается!?
Хватаю телефон и судорожно печатаю ему сообщение дрожащими пальцами.
«Почему ты не удалишь фотки с Рэйчел Брайт? Ты до сих пор с ней общаешься???»
Ответ от Леши приходит через несколько минут.
«Не общаюсь. Удалю»
Но легче мне не становится. Я глубоко втягиваю воздух, но его все равно не хватает.
Леша говорил, что давно любит меня!
Любил меня, а был с ней!?
Отшвыриваю телефон в сторону и падаю лицом в кровать, не сдерживая слез.
Глава 31. Приступ ревности
Переступив порог компании, я первым делом направляюсь в приемную Селезнева. Катя уже там. Собирает в коробки свои вещи.
— Какого хрена ты мне звонишь в 6 утра? — налетаю на нее сходу.
Я ппц какой злой, что она стала мне трезвонить, когда я был с Наташей.
— Хотела поговорить.
— О чем?
Катя выходит из-за стола.
— О нас, — хлопает нарощенными ресницами.
— Повторяю еще раз: нет никаких «нас». Я перевел тебе деньги в размере твоей полугодовой зарплаты. Еще ни одна секретарша не уходила из нашей компании с таким золотым парашютом.
Екатерина медленно ступает ко мне, постукивая по паркету шпильками.
— Леш, ну ты чего? — гладит меня по щеке ладонью, а я тут же отстраняюсь, будто меня ошпарили кипятком.
— Не смей мне больше ни звонить, ни писать. Собирай вещи и проваливай.
Быстро разворачиваюсь и направляюсь в свой кабинет, чтобы отдать охране приказ не пускать Катю на порог здания с завтрашнего дня. Телефон в кармане брюк вибрирует. Достаю смартфон и читаю.
«Почему ты не удалишь фотки с Рэйчел Брайт? Ты до сих пор с ней общаешься???»
Я
«Не общаюсь. Удалю»
Наташа… Единственный человек, который сейчас поднимает мне настроение. Такая она ревнивица, оказывается. Никогда бы не подумал. С одной стороны, мне это приятно. Но с другой, надеюсь, у Кузнецовой ревность перерастет в паранойю. Меньше всего мне хочется ругаться с Наташей из-за каких-то левых телок, которые у меня когда-то были.
Мама разговаривает со мной сквозь зубы, но я не обращаю на это внимания. Пообижается и перестанет. Миша и Лиза уезжают через пару дней, а я почти не побыл с братом. Договариваюсь встретиться с ним завтра, при этом уклоняюсь от вопросов, почему я вдруг решил остаться в России.
Просто с ума сойти, как все быстро поменялось. Еще несколько недель назад я ждал своего отъезда в Гарвард и подумать не мог, что моя жизнь так круто перевернется.
Я забиваю на вечернее не очень важное совещание, говорю матери, что мне пора, и, не отвечая на ее вопрос, куда именно мне пора, ухожу из компании. По дороге к Наташе останавливаюсь у цветочного ларька и покупаю ей самый красивый букет. У меня прекрасное настроение, ведь через каких-то 15 минут я увижу свою девочку, мы поужинаем в ресторане, а потом поедем на нашу яхту. И, пожалуй, я не буду торопиться завтра на работу. Раньше обеда мне там делать нечего.
У Наташиного дома я пишу ей сообщение, что подъехал, и жду, когда она спустится. Девушка появляется через 10 минут. На ней легкий летний сарафан белого цвета, и я на секунду замираю, засматриваясь на нее.
— Привет, — Наташа залезает в салон.
— Привет, — я притягиваю ее к себе для поцелуя.
Сразу замечаю, что на не очень охотно отвечает. Но я так соскучился за этот день, что не могу от нее оторваться. Целую и целую, несмотря на то, что она практически не шевелит губами.
— Это тебе, — все-таки отстраняюсь от девушки и протягиваю букет с заднего сиденья.
— Спасибо, — отвечает без энтузиазма и кладет цветы на колени.
На ней лица нет. Неприятное предчувствие закрадывается в душу, но я решаю пока не задавать лишних вопросов.
— Сейчас в ресторан, а потом на яхту, как и планировали, или хочешь погулять по Москве? — выезжаю на дорогу.
Кузнецова безразлично пожимает плечами.
До ресторана средиземноморской кухни мы доезжаем в гробовой тишине. Я специально не включаю даже радио. Просто мне интересно, насколько хватит обычно очень общительной Натали. Она сидит, отвернувшись к окну, и всем своим видом показывает, что я виноват во всех смертных грехах.
Остановившись у ресторана, я не даю ей быстро выскочить из автомобиля и хватаю за руку, поворачивая к себе лицом.
— В чем дело? — устало спрашиваю.
— Ни в чем, — холодно отвечает.
— Это из-за Рэйчел? — озвучиваю догадку.
Наташа молчит, но я замечаю, как подрагивает ее верхняя губа.
— Ну ты чего? — тихо спрашиваю и глажу ее по щеке. — Что ты там себе навыдумывала уже?
Она опускает глаза в пол, а через секунду по ее щеке скатывается большая слеза.
Вот только этого не хватало.