Самойловы-2. Мне тебя запретили
Шрифт:
Это день нужно просто пережить…
Мама обязательно остынет, а Катя уберется из компании и из моей жизни.
Но ее последние слова о ребенке неприятно саднят. Наврала, чтобы меня разжалобить? Наверняка.
Но на всякий случай я все-таки звоню в отдел кадров.
— Слушаю, Алексей Максимович, — тут же берет трубку руководитель hr-департамента.
— Лариса, можете, пожалуйста, посмотреть в личном деле Екатерины Федоровой, есть ли у нее дети?
— Конечно, минуточку.
Слышу, как кадровичка быстро
— Да, есть, — отвечает через некоторое время. — Сын, 8 лет.
— Спасибо, — отключаю звонок.
Снова падаю лбом на стол, чувствуя себя последней сволочью. Я правда не знал о ребенке. Она не рассказывала. Фотографий сына в квартире не замечал. Может, невнимательно смотрел.
Единственное, что мне о известно о Кате, — она приехала в Москву несколько лет назад из маленького города. Ну и зарплату ее знаю.
Тяжело вздохнув, снимаю трубку с рабочего телефона и звоню в бухгалтерию.
— Здравствуйте, Алексей Максимович, — отвечает главбух.
— Зинаида Степановна, добрый день. Пришлите мне банковские реквизиты Екатерины Федоровой, секретаря Селезнева.
— Да, сейчас.
Через 5 минут на рабочую почту приходит письмо с реквизитами Кати. Захожу в свой онлайн-банк и перевожу ей крупную сумму. Затем открываю мессенджер и печатаю сообщение.
«Я перевел тебе деньги в размере твоей полугодовой зарплаты»
Она читает, но ничего не отвечает. И слава Богу.
Наконец-то я покончил со всей грязной работой на сегодня. Гора с плеч. Но все равно не верится, что расквитался с проблемами. Только мамины обиды остались, но ничего, она смирится.
С расползающейся по лицу улыбкой я отрываю Наташино сообщение.
«Я очень соскучилась»
Перечитываю несколько раз, чувствуя, как неимоверное счастье вытесняет все негативные эмоции.
«И я тоже очень соскучился по тебе. Ты уже в Москве? Я освободился. Сейчас к тебе приеду»
Глава 27. Мой
НАТАША
Я выбегаю из подъезда, когда Лешина BMW уже стоит во дворе.
— Привет, — залезаю в салон на переднее сиденье.
Первое, что бросается в глаза: он устал. Круги под глазами, бледный цвет кожи.
— Привет, — Леша притягивает меня к себе и крепко обнимает. Сжимает мое тело в руках так, как будто мы не виделись несколько лет. Чувствую его тяжелое дыхание у себя в волосах, а затем прикосновение мужских губ к моей шее.
Кожу тут же начинает покалывать, словно от электрического разряда. Леша целует еще, идет выше и доходит до моих губ. Секунду медлит, а затем накрывает своими.
И я тону в этом поцелуе. Вчера вечером мы сидели под деревом у реки и бесперерывно целовались, но сейчас такое ощущение, будто мы не виделись сто лет. Я безумно соскучилась по его губам, рукам, запаху, легкой щетине на щеках. И он, я чувствую, тоже соскучился.
— Наташа, — шепчет, прижимая
— Ты скучал? — спрашиваю, чтобы услышать подтверждение.
— Да, очень. Целый день о тебе думал.
— И я о тебе думала.
Нам кто-то сигналит сзади, давая понять, чтобы наконец-то поехали вперед. Леша выпускает меня из рук и берется за руль. Я внимательно смотрю на его профиль и понимаю, что он не просто устал, он вымотан.
— Куда мы едем? — спрашиваю.
— Сначала ко мне домой, я хочу принять душ. У меня сегодня был сложный день. — Поворачивается, пока мы стоим на светофоре. — А потом сюрприз.
Чувствую, как губы сами ползут в довольной улыбке. Сегодня наше первое настоящие свидание.
Боже, как долго я этого ждала!
На мне красивое обтягивающее фигуру платье сиреневого цвета, которое я купила сегодня утром специально для Леши. Волосы я завила в волны, на ногах босоножки на невысоком каблуке. Хотя можно было и на высоком, вряд ли даже на шпильках я буду выше Леши. Это с Варламовым мне нельзя было носить каблуки, потому что он тогда оказывался ниже меня на полголовы.
А Леша высокий. И сильный. И умный. Просто самый лучший.
Мой парень.
Аж сердце замирает, когда я думаю, что мы с Лешей встречаемся. До сих пор не могу поверить в это. Так долго мечтала — и вот сбылось.
Леша паркует автомобиль у своего дома, а я с любопытством его оглядываю. Я никогда не была у Самойловых в московской квартире. Все семейные торжества, на которые нас обычно приглашала их семья, проходили или в ресторанах, или в коттедже в Золотом ручье.
Это многоэтажный дом на Кропоткинской с видом на Патриарший мост и Храм Христа Спасителя. Красивое туристическое место. Рядом парк Музеон, набережная.
Квартира Самойловых на пятом этаже. Когда переступаю порог, создается впечатление, что я попала в музей. Все такое изысканное и красивое: картины на стенах, несколько невысоких скульптур в углах, мебель в стиле борокко… Я всегда знала, что Лешина семья намного богаче, чем моя. Да, у меня отец банкир, мама известная в Европе писательница, по книгам которой даже фильмы снимают, но Самойловы все равно богаче.
— Пойдем покажу мою комнату, — Леша берет меня за руку и ведет вглубь квартиры-музея.
В его спальню я захожу с замиранием сердца. Она в темных мужских тонах: большая кровать, заправленная синим пледом, по бокам тумбочки из темно-коричневого, почти черного, дерева. Такие же шкаф, комод и письменный стол. Одна стена окрашена в белый, а три другие — в насыщенный синий.
— У тебя так темно…
И хоть в большое окно, выходящее прямо на Патриарший мост, светит яркое июльское солнце, Леша все равно зажигает электричество.
— Люблю сумрак, — отвечает с легким смешком в голосе и подходит ко мне близко сзади.