Самозванцы
Шрифт:
– Какая разница? – перебила Натали, прыгая на табличке. – Кто-то сдался. Перестал верить, что мама вернётся. Кто-то думает, что она умерла, а у папы даже не хватило смелости сказать мне, что… что… – Длинные тёмные волосы Натали подпрыгивали с ней в такт.
Та часть мозга Эммы, которая ко всему подходила с научной точки зрения, подумала, что это великолепная иллюстрация кинетической энергии, или, иначе, энергии движения. А та часть мозга, которая постоянно злилась, потребовала, чтобы Эмма присоединилась к Натали и тоже принялась топтать табличку.
– Натали, –
Натали пропустила его слова мимо ушей.
– Может, лучше бросим табличку в мусор? – предложила Эмма.
– Точно, – кивнула Натали. – Она подняла табличку, мрачно затопала к гаражу и набрала код. Прежде чем дверь успела подняться хотя бы наполовину, Натали поднырнула под неё, запихнула табличку в мусорный бак и наградила его пинком.
Грейстоуны вбежали вслед за ней в гараж. Чез нажал кнопку, и дверь опустилась, скрыв их всех.
– Натали, никто ничего не стал бы менять в кабинете у твоей мамы, так ведь? – спросила Эмма. – Он по-прежнему звуконепроницаемый?
– Откуда я знаю! – буркнула Натали. – Мне ничего не говорят!
– Пойдём проверим, – предложила Эмма.
Они с Натали первыми подбежали к кабинету госпожи Моралес.
Эмма встала на пороге и велела Чезу и Финну:
– А вы двое караульте. Постучите, если что-нибудь услышите. – Она закрыла дверь и повернулась к Натали: – Теперь можешь кричать, если хочешь. Даже ругаться.
– А-А-А-А-А! – завопила Натали.
Эмма зажала уши, чтобы не оглохнуть. Но всё равно было слышно, как Натали визжит:
– Почему они сдались?! Мама жива! С ней всё хорошо! Она не даст себя в обиду! Мы её спасем! Будет не как с бабушкой… – Она вдруг замолчала.
– Что? – спросила Эмма, отнимая руки от ушей. – Что значит «не как с бабушкой»? Ты нам никогда не рассказывала про свою бабушку.
У Натали задрожало лицо.
– Она умерла. В прошлом году. Я её больше всех любила, и я не хочу об этом говорить. Особенно теперь, когда мама пропала, а папа… и… Ненавижу, когда люди говорят «Ах, я соболезную», а на самом деле это одно враньё!
Эмма хорошо её понимала.
– Покричи ещё, если хочешь, – предложила она.
Натали заорала ещё громче, чем в первый раз. И Эмма присоединилась к ней.
– Натали права! – вопила она во всю глотку. – Никто не умрёт!
Госпожа Моралес сама была агентом по недвижимости, и в кабинете, за громадным рабочим столом, стоял десяток табличек с её фотографией.
– Она жива! – прокричала Эмма, указывая на них. – И моя мама тоже! Они обе живы! И Джо!
Натали и Эмма одновременно перестали кричать. Натали моргнула, как будто удивившись тишине.
– Слушай, Эмма, мне реально полегчало, – сказала она. – Ты знала, что так будет? Наука гласит, что если поорать, то полегчает?
– Да нет, – ответила Эмма. – Просто на твоём месте я бы сама так поступила. И… и мне самой в последнее время очень этого хотелось.
На
– Эмма, кажется, мы с тобой очень похожи, – сказала она. – Кто бы мог подумать!
Эмма стиснула зубы. Теперь Натали нравилась ей гораздо больше, чем когда они впервые встретились, и она не сомневалась, что и сама нравится Натали. Эмме захотелось сказать: «Я тебе соболезную, хотя ты и злишься, когда это слышишь». Или: «Можешь рассказать мне о своей бабушке, если хочешь». Или даже: «Ты же знаешь, что с Финном и Чезом тоже можно об этом поговорить». Но прямо сейчас нужно было думать о другом.
– Натали, – начала Эмма, – когда мы перейдём в другой мир, пожалуйста, держись. Как бы ты ни злилась. Ты нужна нам. Ты лучше всех умеешь хитрить, и ты единственная из нас, кто в том мире не выделяется. Поэтому… ох, кажется, твой папа слишком часто смотрит спорт по телевизору. Я хотела сказать: «Не уходи с поля».
Натали издала грустный звук – возможно, смешок:
– Ладно. Не уйду.
– Договорились, – кивнула Эмма и взялась за дверную ручку. – Готова?
– Ага, – ответила Натали. – Ну, пошли спасать наших мам.
Глава 15
Чез
Чез понятия не имел, о чём Эмма и Натали говорили в кабинете госпожи Моралес, но когда они вышли, то обе были спокойны и решительны.
– Пошли вниз, – распорядилась Эмма, почти по-военному поворачиваясь к двери, которая вела к лестнице в подвал. – Там и попробуем. Если получится, будет меньше шансов на кого-нибудь наткнуться в том мире.
– Разумно, – согласилась Натали.
И Чез просто не смог сказать, что он ненавидит подвалы, потому что чувствует себя в них как в ловушке.
Все четверо спустились по лестнице.
Подвал у госпожи Моралес был огромный и почти пустой; на полу лежал большой кремовый ковёр, по которому как будто и не ступала ничья нога.
Натали вздохнула.
– Это была папина берлога, как он выражался, – негромко сказала она. – Ну уголок спортивного фаната. Когда он переехал, то забрал всю мебель. Мама не стала ничего здесь делать, только поменяла ковёр и перекрасила стены.
– Понятно, – сказал Чез.
– Я говорю просто на всякий случай, – пояснила Натали. – Если на той стороне будет по-другому.
– Давайте пока сосредоточимся на том, чтобы попасть на ту сторону, ладно? – напомнила Эмма.
– Давайте! Я готов! – Финн запрыгал, дёргая Чеза за руку.
– Рычаг у меня, – сказал тот.
У Чеза был самый большой рюкзак – единственный, в котором мог поместиться рычаг. Чез достал его. «Может, мы напрасно не стали искать отпечатки пальцев? – задумался он. – Или Эмма права и нам нужно расшифровать все мамины сообщения, прежде чем возвращаться в тот мир?» Ему до тошноты надоело сомневаться. Чез протянул рычаг сестре.