Самозванец
Шрифт:
– Я старался - качественное слабительное подлил.
– За что так жестоко, Снейпуля?
Крэбб со скоростью света скакал в туалет. Пронесся мимо сидевшей на подоконнике Нарциссы, а у дверей слизеринской гостиной его поджидали агрессивные Гойл и Макнейр:
– А, шулер побежал? Щас мы тебе накостыляем!!!
– Ай! Ой! Больно!
– Гойл, Макнейр, хватит бить Крэбба! Глаз ему подбили, кровь из носа пустили!
– к дерущимся несся Филч.
– Он шулерует! Он нас в карты обыграл! За дело бъем!
Филч отправил Крэбба в медпункт, а Гойла и Макнейра
– Отдайте мне волшебные палочки! Они вам не нужны, разгильдяи! Вручную мыть будете, и без всякой магии!
Макнейр и Гойл приволокли ведра, намотали тряпки на швабры.
– Это рабская работа! Домовых эльфов из нас делают...
– бубнили пацаны, ползая по полу.
– Не топчитесь, мы моем! Все отошли, не ходите...
– Трудотерапия! Вам полезно, балбесы!
– поддержал Филча Слагхорн.
– Дома небось ни разу полы не мыли!
– Малфой, Снейп! Бегите смотреть! Гойл и Макнейр полы в общаге моют!
– постучался Руквуд.
– Их Филч наказал за драку - Крэбба побили...
– Мне это не интересно, не мешай учиться!
– напыщенно отозвался Снейп, не поднимая голову от тетради.
– А я пойду поприкалываюсь!
– Люциус бросил «Плейбой», поднялся с кровати и отправился вслед за Руквудом, на ходу дожевывая шоколадку.
Дверцы шкафа распахнулись, и оттуда вывалился Барти, закутанный в обнаруженную в шкафу мантию-невидимку. Заметив мелькнувшую в воздухе ногу, Люциус с воплем: «Стой!» ринулся ловить невидимого Барти.
Крауч проскакал по коридору, сбив с ног двух первоклассников, врезался в Слагхорна - декан зашатался, недоумевающе озираясь, а Макнейр-поломойка в этот момент произносил:
– Гойл, ты на меня брызнул!
– Не ори, Уолли, пока шваброй по хребту не получил!
Макнейр плюнул ему на ботинок. Гойл издал воинственный вопль и треснул Макнейра мокрой тряпкой по спине. Макнейр вцепился в тряпицу, и полторы секунды пацаны играли в перетягивание, пока не порвали напополам.
– А ну прекратили, хулиганьё! Оболтусы, лоботрясы, утихомирились!
– надрывались Слагхорн и Филч под хохот толпящихся вокруг зрителей, а Гойл окатил Макнейра из ведра. Макнейр размахнулся своим ведром и устроил ледяной душ, но не Гойлу, вовремя успевшему увернуться, а попал в пробегавшего мимо Барти. Невидимка взвизгнул и поскользнулся, мокрая мантия сползла, и в воздухе возникла из ниоткуда облепленная мокрыми кудрями голова Беллы.
– Вау, мантия-невидимка!
– воскликнул Саймон, ловец квиддичной команды.
– У Поттера такую сперли, - восхитился Флинт.
– А он на нас беса гнал!
– Белла, снимай мантию! Дай мне, - распорядился Филч.
Протирая глаза, Лжебелла покорно позволила выпутать себя из мокрой мантии. Слизеринцы ухохатывались, а Филч продолжал выступать:
– Откуда у тебя эта вещь? Не твоя ведь? Украла?
– Вон чего говорят, ворованная...
– ужаснулся Слагхорн.
– Это моя!
– взвизгнул Барти лживым тоненьким голосом.
– Отдайте мою мантию...
– Не отдам! Твоя, не твоя, а мне не надо, чтоб
– Это наша мантия, мистер Филч, отдайте! Сеструха без спроса из дома в Хог взяла, это папашина одежка. Он узнает - нам ноги повыдергает, - изрекла Нарцисса, протолкавшись через толпу зрителей и протягивая руку к Филчу.
– Вот пусть ваш отец приходит, ему и отдам.
– заявил Филч и уковылял, прижимая к груди мокрую мантию. Гойл и Макнейр побросали ведра и тряпки и разбежались в разные стороны, а Нарцисса схватила Лжебеллу за руку и потащила в направлении своей комнаты:
– Тебе переодеться надо... Белла, у кого ты мантию-невидимку свистнула?
– Не твое дело, - буркнул Барти. Этого еще не хватало - превратиться в себя в присутствии Беллиных сестричек.
– Облом!
– сказала Нарцисса.
– А что это на тебе за свитерок, с Рудольфа сняла?
– Ага.
Он проник в комнату сестричек Блэк и, спрятавшись за открытой дверцей шкафа, проинспектировал Беллины вещички. Настоящая Белла ушла в джинсах и кроссовках, оставив болтаться на вешалках сплошные миниюбки. Кусая губы, Барти вырядился в то, что было: в черный лифчик, черную водолазку, кожаную миниюбку, колготки-сеточкой и туфли на шпильке. Чтобы избежать вопросов о «снятых с Рудольфа» джинсах, он скомкал свою мокрую одежонку и затолкал поглубже в шкаф. Засунув флякончик с оборотным зельем в лифчик, Барти захлопнул шкаф и предстал перед Нарциссой.
– Блин, и волосы мокрые!
– сказал он, пошатнувшись на шпильках.
– К Люциусу сбегай, попроси у него фен! Все-равно ему еще не скоро понадобится!
– Я пошла!
– и Барти ринулся на выход, намереваясь не фен у лысого Малфоя выпрашивать, а в туалете схорониться и там сидеть, пока срок действия зелья не закончится.
В это время сестрички Белла и Андромеда Блэк гонялись по Рейвенкловской общаге за грязнокровым Стивом Томпсоном.
– Урод, это ты нашу сову украл!
– Мне Нарцисса продала за два золотых!
– Верни сову! Закруциатим!
– Отдайте мне два золотых - верну сову.
– Где Нарси? Пошли поймаем Нарси...
– Нарси, коза, отдай ему два золотых!
– Обломись, Белла! Я их уже потратила.
– На что, дура?
– Пропила!
Белла дала Нарциссе пощечину. Андромеда ударила по другой щеке. Нарцисса закричала и задергалась, но старшие сестры держали крепко. Попинав и пощипав разбазарившую их общую собственность Нарциссу, старшие сестры удалились на пары, а Нарси, потирая синяк, поплелась на пару.
А Барти по привычке устремился к двери с буковкой М, а там курили Рудольф и Рабастан Лестранги.
– Пошли косить пары!
– распорядился Рудольф и приобнял Барти за талию, выдохнул дым ему в лицо и поцеловал его взасос. Барти раскашлялся, в глазах защипало, он вывернулся из объятий Рудольфа, от неожиданности пропалившего мантию окурком, и, чихая в дыму, сымпровизировал:
– А я пивасика хочу! Пошли в «Кабанью голову»!
Побросав окурки в унитаз, слизеринцы направились в хогмитскую кафешку.