Самозванка
Шрифт:
— Я выплачиваю вам содержание, а когда я умру, то же самое будет делать ваш брат, — твердо сказал граф. — Пэры не занимаются торговлей. Пэры не занимаются накопительством. Это не в наших правилах.
— Перед вами тот пэр, который не только торгует, продает, покупает и занимается строительством, но и копит деньги, — в сердцах заявил Блэйк. — И я отказываюсь быть в постоянной зависимости от вас и Джона. Кроме того, меня вовсе не волнует, как принято жить в обществе и что оно думает обо мне.
— Мне это стало
— Я вовсе не собирался убегать от вас, — улыбнулся Теодор, — я ведь сообщил вам о своих планах.
— К счастью, — усмехнулся граф.
— Уже в восемь лет Блэйк мечтал о независимости, — вступил в разговор Джон.
— Думаю, что вы мне не поверите, но мне очень хотелось посмотреть мир, и я до сих пор сокрушаюсь, что Талли водворил меня домой.
— Благодарю Бога за то, что он позволил Талли это сделать, — сказал Джон и повернулся к отцу: — Отец, вам не удастся заставить Теодора мыслить иначе, чем он до сих пор это делал. Он никогда не повиновался вам. Он выродок в нашей семье, черная овца, которой он сам себя и провозгласил, разве вы не помните?
— Разве можно об этом забыть, — взволнованно произнес граф и рубанул рукой воздух. — Вы совершали поступки один другого хуже, — сказал граф, обращаясь к младшему сыну, — и я надеялся, что это прекратится, когда ты повзрослеешь. Но разве что-нибудь изменилось? Сперва я был вынужден объяснять всему свету, что мой сын торгует в Китае. Семь лет назад это было главной темой кулуарных обсуждений во время заседаний палаты лордов. Но через три года мне пришлось объяснять уважаемым лордам, что вы прекратили торговать и купили банк. Все были в шоке! Премьер-министр даже переспросил меня, правильно ли он понял, что мой сын принялся ссужать деньги под проценты.
— Да, отец, я делал деньги! — ответил Теодор. Джон едва не зарычал.
Граф покраснел от гнева:
— Не смей произносить эти слова, пока ты находишься в этом доме! Потому что теперь мне приходится объяснять, что ты начал строить дома в Ист-Энде.
— Отец, вы когда-нибудь были в Ист-Энде? — насмешливо спросил Блэйк. — Вам когда-нибудь приходило в голову заглянуть в Сент-Джилс, Саутварк?
Старший Хардинг замер. Затем он стукнул кулаком по бюро:
— Мне бы хотелось, чтобы ты, Теодор, кое-что понял. Я был одним из первых и немногих, кто способствовал принятию «Акта 32 — х», после чего стало возможным принять некоторые законодательные меры в поддержку бедных. За последние двадцать лет я входил в тридцать комиссий по проверке разных областей жизни беднейших слоев населения нашей страны, я изучал жизнь фабричных рабочих, шахтеров, коммивояжеров, женщин и детей. Поэтому не спрашивай меня, бывал ли я на задворках Лондона!
— Неужели вы там были? — с вызовом спросил Блэйк.
Джон
К счастью, как раз в это время распахнулись массивные тиковые двери, и на пороге появилась графиня. Сюзанна переводила глаза с мужа на своих двух сыновей. Она была лет на десять моложе графа. Волосы у нее были такие же светлые, как у Джона. На графине было светло-голубое утреннее платье, в ушах сияли сапфировые серьги, руки украшало только обручальное кольцо.
— Сначала я слышала голоса, доносящиеся отсюда, но потом меня поразила совершенно неестественная тишина.
Голос графини был тихим и мелодичным и вполне соответствовал ее облику.
— Здравствуйте, мама! — Первым навстречу графине подался Блэйк. Он в несколько прыжков пересек кабинет, поймал руку матери и нежно прикоснулся губами к ее щеке. — Простите мне мой вид, но дорога была долгой и грязной. А вы прекрасны как всегда.
— А ты как всегда быстр и ироничен, — с улыбкой ответила Сюзанна Блэйк, графиня Хардинг. — Ты вовсе не выглядишь изможденным долгим путешествием. Думаю, что за время пути ты успел сразить два-три дамских сердца.
— Я отношу вашу похвалу на счет своего портного. Что касается сердец, то мне это неизвестно.
Сюзанна улыбалась, глядя на младшего сына.
— Я так рада, что ты, Блэйк, приехал. Мы так давно не собирались все вместе! Да, кстати… я вам не помешала?
Граф с треском захлопнул крышку бюро.
— Дорогая, ты не ошиблась, задав этот вопрос. Знаешь ли ты, что твой сын занялся строительством домов?! Чего еще от него ждать?!
— Может, небеса упадут? — шутливо спросила графиня.
Джон и Блэйк рассмеялись. Граф нахмурился. Сюзанна подошла к мужу и тронула его за плечо.
— Каковы наши планы, мадам? — спросил Хар-динг, выпустив, наконец, пар. Как и Джон, он был одет в простые брюки и сапоги.
— У нас гости — сэр Томас Гудвин и его молодая жена. Я оставила их на попечение Катарины. Пожалуйста, пойди и поздоровайся с ними.
Граф со вздохом направился к двери.
— Боже, я и не подозревал, что Гудвин еще жив. В прошлом году мы, кажется, с ним не виделись, не так ли?
— Тогда он был болен. Но сегодня он весьма оживлен, хотя выглядит не очень хорошо.
— Мама, сэру Томасу уже семьдесят, — напомнил Джон.
Сюзанна слегка замялась, остановившись возле двери, и, помедлив, сказала:
— Думаю, нелишне вас предупредить: его жена — совсем не то, что вы думаете.
— А что мы думаем? — словно предвкушая развлечение, спросил Блэйк.
— Не думаю, что леди Гудвин уже успела отметить свое восемнадцатилетие, — после изрядной паузы сообщила графиня.