Самум – ветер пустыни
Шрифт:
«Не разговаривать с ним надо, – зло прокомментировал в уме Фусони слова шефа, – а действовать. Действовать!»
– Спасибо, – сказал он вслух, – учту ваши замечания и впредь буду сразу же информировать о всех своих шагах. Сегодня, как мне известно, люди бен Ами заинтересовались митингом, который организует студенческий союз. Я считаю, пусть подъедут. Будет очередная сенсация в газетах. Это поможет осуществлению нашего плана.
– Согласен. Сразу по окончании мероприятия – позвоните, я буду ждать. И не забывайте, мы работаем
Как заговорил. Никаких шуток уже не позволяет. Какие шутки, когда хвост прищемило, и ничего не сделаешь. Действительно, правая рука, ведь основная агентура у него, Фусони. Приходится считаться мистеру Диллану. И главное – ему пришлось согласиться со всем. Что же, дальше – больше.
– Ахмед, ты хорошо меня слышишь?
– Хорошо, Отэн, привет.
– А у меня какой-то шум в трубке. Я сейчас перезвоню. Пока Моххади искал другой автомат, Жако перенес аппарат на кухню, где готовил себе завтрак. Своих он так и оставил в провинции у дяди жены. Там было спокойнее и тише.
Снова раздался звонок телефона.
– Алло… – сказал он в трубку.
– Вот теперь хорошо слышно, – голос Отэна тоже был словно рядом.
– Ты читал газеты?
– Есть у меня такая дурная привычка.
– Видел, как подали мою статью? – Моххади кипел от возмущения.
– В лучших традициях…
– Какие традиции? Они ловко исказили весь смысл статьи, не изменив в ней ни слова. Но комментарии! И еще эта сенсационная смерть полицейского чина. Да, между прочим, он что, действительно, был наркоманом?
– Точно так же, как я и ты. Отэн, давай лучше поговорим об этом у меня в саду, а не по телефону. Даже если ты пользуешься автоматом, а я в своем номере уверен. Приезжай, поговорим.
– Не могу. Сегодня у нас большой митинг. Надо подготовиться.
– Я тебя прошу – будь осторожен. Мы уже обсуждали с тобой сложившуюся ситуацию. Вот тебе новые факты. Наш противник в чем-то сильнее нас, ну хотя бы даже в возможностях. Сегодня они тебя используют в своих интересах, но завтра ты им можешь помешать…
– Завтра нет, – вставил Моххади.
– Что? – не понял Жако.
– Они предложили мне встречу. Я, собственно, поэтому и звоню.
– Кто они? – спросил Жако.
– Сегодня утром позвонили из исследовательской группы американского университета и передали, что их руководитель, мистер Диллан, приглашает меня завтра встретиться в их офисе. Тема беседы – социальные движения в современных условиях или что-то в этом роде. Формулировку они предложили очень путанную.
– Ты принял предложение?
– Да, – чуть поколебавшись, ответил Моххади.
– Другого ответа я и не ожидал. И хочешь скажу – почему?
– Скажи.
– Тебе просто очень интересно, что они хотят от тебя и, вообще, что они за люди. Угадал?
– Ты как всегда
– Отэн, ты никогда не станешь настоящим политиком. Для великого государственного деятеля ты слишком любопытен и непосредственен. Зачем они тебя приглашают, как думаешь?
– Может, после этой статьи захотят, чтобы я перешел в их лагерь? А может просто разведка?
– Все может быть. Только извини за ворчливость, будь осторожен.
– Думаешь, там они меня напоят цианистым калием, потом запакуют в пластиковый мешок, погрузят в вертолет, который уже будет стоять во внутреннем дворике и сбросят тело в пучину вод?
– Ну, согласен, согласен. И все-гаки… Если сегодня по раньше освободишься – приезжай, поговорим.
– Постараюсь. Но сам знаешь, каким я буду после митинга.
– Тогда до встречи.
– Хорошего тебе воскресенья…
Своими делами Жако занимался ровно полчаса. Потом снова зазвонил телефон.
– Патрон, привет, – голос Сайда прорывался сквозь пелену шумов оживленной улицы. «Почему он так рано звонит? – с беспокойством подумал Жако. – Мы договаривались, что он выйдет на связь не раньше, чем через неделю». – … Слушай меня внимательно, времени нет…
– Что случилось?
– Не волнуйся, все нормально. Сейчас меня послали в город, по делам. Не одного, конечно. Я на несколько минут «потерялся». Они сегодня будут на студенческом митинге в районе муниципальных новостроек.
– Принято.
В трубке раздались короткие гудки.
Студенческий митинг… Не тот ли, о котором говорил Отэн? Скорее всего, именно он.
Жако снял трубку и начал набирать номер полицейского управления. Но тотчас нажал на рычаги. Нельзя. Он стал замечать в последнее время, что некоторые коллеги проявляют повышенное внимание к его делам, да и к нему самому. Особенно из тех, кто служил под началом Лакдара. Да и его смерть – первый сигнал серьезной опасности. Жако уже понял, что гибель Лакдара связана с той авантюрой, в центр которой попал Моххади, и, как это не печально, он сам. Поэтому не стоит провоцировать ненужные вопросы. Тем более, не стоит раскрывать того, что среди головорезов бен Ами появился его человек.
Жако быстро собрался, вышел из дома и сел в автомобиль. Прежде, чем завести мотор, достал револьвер. Барабан глухо защелкал, показав желтоватые цоколи патронов, плотно сидящих в каморах.
Маленькая, почти прозрачная капля оружейной смазки, оставила едва заметный след на пальце. Жаке вытер руку о мягкую тряпочку, лежавшую на соседнем сиденье, привычно, не глядя, сунул свой «Магнум-44» в косую кобуру, которая висела у него слева, под мышкой, прикрытая курткой. Завел мотор, проверил, сколько бензина и дал газ. Машина металась по маленьким улочками, взвизгивая тормозами на резких поворотах.