Самурай. Трилогия
Шрифт:
Геракл, впрочем, не возражал; заявил, что иногда ему даже нравится драться с большими собаками, а трасса — это еще лучше. Его тезке тоже нравилось совершать подвиги. А мне не нравится… Или нравится? Не знаю.
* * *
В изучении истории я покончил со средними веками — они меня не вдохновляли, так что занимался я ими для полноты. Теперь можно будет перейти ко всяким интересным вещам.
На аэродром — поучиться пилотировать катер — я сегодня уже не успею. Как бы это вообще устроить? Не станет же капитан Барлетта вечно меня там ждать, а назвать свою жизнь размеренной
Вообще-то, если не считать нескольких особых заданий, вроде кражи чипа из небоскреба Вальгуарнеро настоящая работа бывает раз в две недели или даже реже. Так что отсутствие порядка — моя вина. Ничто не мешает мне договориться с профом и проходить тренировочные трассы в заранее условленные сроки. А если я собрался учиться в университете, это становится необходимостью. Так что этот вопрос можно и нужно решить.
Дальше. Сумма на текущем счете просто неприлично большая, но играть на бирже все равно надо: во-первых, можно набраться полезного опыта, во-вторых, я кое-что обещал Ларисе. И теперь у меня только две недели на изобретение какой-нибудь красивой комбинации.
И последнее, что я сегодня должен упорядочить, — это, конечно, учеба в университете. Надо решить, чего я хочу, и не могу ли я, кстати, пропустить какие-нибудь курсы, сдав их заранее.
Верно говорят, что правильно заданный вопрос — это половина ответа. Хаос, вечно меня окружающий, свернулся у ног милым котеночком и замурлыкал.
Пойти справиться у профа, когда мне предстоит следующая трасса? И отпроситься на аэродром? Э-э, нет, к профессору я сегодня со своими проблемами не пойду. Формально инцидент исчерпан, но фактически надо дать профу время остыть. Не часто он сердится дольше, чем до следующего утра, но сейчас, похоже, как раз такой случай. Будем считать, что я тоже под домашним арестом, причем срок неизвестен. Придется пока направить свою энергию на мирные цели: фехтование, игра на бирже, компьютерный взлом и тому подобное.
Через три дня у Ларисы кончаются каникулы. Гулять ее еще две недели не пустят, но в школу-то она ходить будет. Я могу встречать ее там и провожать домой. Как-то Лариса заикнулась, что за ней кто-то там таскался — ноги переломаю, если не прекратил еще. Итак, на три дня я превращаюсь в пай-мальчика, а там видно будет.
Глава 41
Если уж я за что-то берусь, то как следует: уже за завтраком проф поинтересовался, не заболел ли бедный ребенок. А я только и успел, что поздороваться.
— Нет, не заболел. Что, сегодня еще одна трасса или надо поработать?
— Трасса.
— Э-э, а нельзя составить расписание? Это же не единственное дело в моей жизни. А то я ничего не могу планировать.
— Вообще-то, можно, это работа сваливается внезапно. А что ты собрался планировать?
— Ну в университете ведь лекции будут читать не тогда, когда мне захочется и будет время послушать. И всякие другие дела. Можно научиться пилотировать боевой катер, — осторожно ввернул я.
— Да, тебя же приглашали. Хорошо, будет тебе расписание. Ты поэтому такой несчастный? Полетать не дали?
Я только пожал плечами. Идея превратиться на время в пай-мальчика была немедленно отринута и похоронена — не судьба.
Но это только часть моих проблем. Свободно выезжать из Лабораторного парка я по-прежнему не могу, а значит, не могу встречать Ларису у школы. Проф не разрешит, нечего и пытаться: заговор всех родителей против всех детей в действии. Две недели — это целая вечность.
Итак, каким образом
Некогда сейчас ломать голову — надо трассу проходить. Похоже, проф развлекался их сочинением все время, пока я болел, пока мы отдыхали на Джильо, пока я сдавал экзамены и водил Ларису в поход. Опять новая и заковыристая, для кота-акробата. А в некоторых местах пришлось вести Геракла так, чтобы он усом самостоятельно пошевелить не мог. Кошмар! Но получилось с первого раза. Очень довольные собой, мы с Гераклом отправились поваляться на молодую весеннюю травку.
Высокие сосны напомнили мне Эльбу. «Где ты этому научился?» Не научился еще. Самодовольство никому никогда не помогало в жизни. В моем образовании есть зияющая дыра: почти никакой горной подготовки. Чему-то я, конечно, научился на Джильо, но это несерьезно. Глядя, как я лазаю по скалам, святые Тенцинг и Хиллари[50] на небесах льют слезы в три ручья. А между тем сейчас весна, и всякие курсы для тех, кто хочет к лету специально потренироваться, появляются, точно грибы после дождя. Надо только подобрать подходящие по времени, а уж на полчаса раньше выехать из дому — не проблема. Проф меня отпустит — в конце концов, именно его трудами я три года прожил в нашем парке отшельником. Однако сатори[51] на меня не снизошло, одного отшельничества оказалось мало.
Я вскочил и побежал к компу посмотреть интересующие меня объявления. Заодно выяснил, что проф составил-таки расписание прохождения трасс: как правило, по утрам, через день. Отлично, в другие дни я буду с утра ездить на аэродром — если, конечно, капитан Барлетта согласится. А днем — ходить на тренировки в альпинистскую секцию. Возвращаться обедать домой глупо. Не важно, не в лесу живем, что-нибудь подвернется. И Ларису я буду встречать не реже, чем через день.
Я позвонил капитану Барлетта. Похоже, он был рад слышать мой голос.
— Мне тут никто не верит, что можно так хорошо стрелять. Ты покажешь нашим на тренажере, как это делается?
— Я постараюсь. А учатся летать у вас тоже на тренажере?
— Сначала — да. Ты разочарован? Не торопись, успеешь еще полетать.
— Нет, я не разочарован. Так мне можно у вас появляться?
— Конечно. Я же обещал.
— Спасибо!
Планы стали обретать плоть и кровь. Получить разрешение посещать секцию и учиться летать оказалось до смешного легко. А когда я попытался заплатить за альпинистские занятия, выяснилось, что проф успел раньше. Что же делать? Я ему еще не соврал, и будем надеяться, не придется. Но все равно, как-то…