Самурай. Трилогия
Шрифт:
— Почему сумасшедшие? — спросила Лариса.
— А ты руку в воду опусти, — ответил я.
— Да-а, холодная.
После «армейского» завтрака я полез в воду — когда еще предоставится возможность принять такой экзотический душ. Гвидо поежился и тоже начал раздеваться. Не хочется ему лезть в ледяную воду, но раз его кумир решился… С этим надо что-то делать. Если бы мы с ним были вдвоем, я бы убедил его «не сотворять себе кумира» и по-возможности никогда никому не подражать.
Стиснув зубы, Гвидо вошел в реку и поплыл следом за
— Иди ногами! — крикнул я ему. — Здесь не глубоко, а так не выгребешь.
Гвидо то ли не услышал, то ли не послушался. Вода холодная и устал он быстро — парня стало сносить к середине и вниз. На берегу спешно разувался Филиппо. Не требуется, сам справлюсь. По течению я доплыл до Гвидо в три гребка, подтолкнул его к берегу и заставил встать на ноги.
— Вылезай! Номинант Дарвиновской премии! [58]
Гвидо, понурившись, побрел к берегу.
— Да-а, — сказал мне Филиппо, когда мы выбрались из реки, — этот парень вроде тебя.
Гвидо просиял. Моя жалость к несправедливо обруганному сразу испарилась: все могло кончиться совсем не так хорошо.
— Если бы я был таким глупым, меня бы уже не было, — ответил я.
Гвидо надулся: попытка совершить что-нибудь этакое, героическое, не нашла поддержки. Так ему и надо: прежде чем что-нибудь сделать, неплохо бы подумать. «А ты сам всегда так поступаешь?» — спросил ехидный внутренний голос. Да, сам я в его возрасте был еще хуже, да и после — один ночной поход в джунгли чего стоит. Все равно не буду его утешать. Иногда пообижаться полезно — может быть, это когда-нибудь спасет ему жизнь.
Когда девочки отдохнули и стали уже проявлять нетерпение, мы собрали вещи, закопали мусор и начали делать переправу. В том, что Филиппо способен с первого раза забросить «кошку» на другой берег, никто особенно не сомневался, поэтому мы нахально исключили его из очереди. Мы договорились, что у каждого будет две попытки, потому что речка довольно широкая. Потом кинули жребий — мне досталась самая длинная соломинка, так что до меня очередь, скорее всего, не дойдет. Пьетро и Гвидо промахнулись, зато Алекс забросил «кошку» на сосну, стоявшую на другом берегу, с первой попытки. Девочки ему поаплодировали. Переправились мы без эксцессов. Дальше наш путь лежал вверх по склону высокого холма.
Девочки пока не жаловались, молодцы. Мы одолели один тяжелый подъем, дальше тропа ныряла в небольшое ущелье, склоны которого поросли искривленными маленькими сосенками.
Вдруг я услышал дикий вопль и треск ломающихся ветвей, потом Филиппо выругался.
— Стойте, — крикнул я остальным, надеясь, что, по крайней мере, девочки послушаются. Потом рванул назад, к охраннику.
Помощь ему не потребовалась: какой-то грязный и оборванный человек спрыгнул на него со склона, но Филиппо всего за пару
— Обыщи его, — приказал мне Филиппо.
Человек оказался безоружен: десантный нож, с которым он напал на Филиппо, валялся в нескольких шагах. Я его поднял.
— Чист, — сказал я, попутно отметив, как нелепо звучат эти слова по отношению к нашему пленнику.
Филиппо отпустил руки человека.
— Переворачивайся, — велел он, — только очень медленно.
Человек старательно выполнил приказ. Ребята сгрудились вокруг.
— Девочки, отойдите на три шага, — скомандовал Филиппо.
Правильно, нам тут только игры в заложников не хватало. Некоторое время мы разглядывали нашего пленника, а он разглядывал нас. Ему было проще: наши лица не покрывал слой грязи. Я удивился: одежда, конечно, порвется и запачкается, а стирать в холодной воде никому не захочется. Но умываться-то можно! Ручьев вокруг сколько угодно.
— Энрик?! — хриплым голосом спросил человек.
Откуда он меня знает? Я пригляделся повнимательнее. Прикинул, как он мог выглядеть шесть лет назад. Тогда он тоже не умывался.
— Бутс?
— Узнал?!
Хм, меня, наверное, узнать гораздо сложнее.
Что довело его до такого состояния? Здесь разговаривать неудобно, надо куда-нибудь переместиться.
— Вставай, только медленно. И учти, этот парень — профессиональный охранник, и охраняет он меня.
— Высоко ты взлетел, — ухмыльнулся Бутс, поднимаясь.
— Мне что, нельзя его пристрелить? — удивленно спросил Филиппо.
— Нет, нельзя, — ответил я, — и не пугай девочек своей кровожадностью. Я точно знаю, что ее нет. А теперь мы спокойно пойдем вперед, недалеко отсюда должна быть такая удобная полянка — там мы сядем и поговорим.
Внимание бедного Филиппо теперь разрывалось между мной и пленником. К его счастью, полянка действительно оказалась недалеко.
— Привал, — скомандовал я, — и обед.
— А сумасшедшие что будут делать? — ехидно спросил Алекс. — Разговаривать с этим психом?
— Угадал, — шутить я был не расположен.
Я распаковал рюкзак и сразу же выдал Бутсу пару галет. Надо было видеть, как он в них вцепился.
— Давно не ел?
— Два дня.
Не страшно: если его хорошо накормить, он не умрет. Я разогрел и протянул ему контейнер из рациона.
— Только ешь медленно, — предупредил его Филиппо. — Заболеешь — я тебя не потащу!
— А куда ты денешься? — с наигранным удивлением поинтересовался я.
Ребята застенчиво устроились в трех шагах, но внимательно прислушивались к разговору.
Выдать Бутсу третий контейнер я отказался: и впрямь заболеет — как мы тогда будем его лечить?
— Рассказывай, что ты здесь делаешь, дитя городских окраин?
— Чего? А, да. Прячусь.
— От кого?
— От всех.
— Тебя ищут?