Самвел
Шрифт:
Она продолжала смотреть в окно, на аштишатскую дорогу, не обращая никакого внимания, на Вормиздухт.
Неожиданное появление Саака в Тароне вызвало у нее всевозможные предположения.
«Зачем едет он сюда?.. — размышляла она. — Осматривать свои владения? Что это значит? Этим счастливцам досталось без меча и без крови столь много земель, что они даже не помнят, где находятся эти владения, и никогда их не посещают. Несомненно, его прибытие имеет какую-то скрытую цель!»
Вормиздухт уже начинала томиться. Несколько минут ее занимала веселая ласточка, которая, вспорхнув в открытое окно, щебеча покружилась по обширной зале и
Сегодня Вормиздухт была приглашена в гости к матери Самвела. Она жила в отдельном дворце. Толпа ее служанок, евнухов и рабов составляла четвертую часть всего населения замка. Все они были персы. Отправляя ее в Армению, брат дал ей, кроме богатого приданого, и целый отряд слуг. В приданое получила она доходные поместья, расположенные по правому берегу Тигра, села и поселки у границ Ассирии.
Чтобы рассеять скуку, молодая женщина порой брала лежавшее около нее пышное опахало из павлиньих перьев с ручкой из слоновой кости, обмахивала им свое разгоряченное лицо. В такие моменты браслеты из красного коралла на ее обнаженных руках приятно постукивали. Тачатуи все еще продолжала смотреть в окно, Вормиздухт, чтобы напомнить о своем присутствии, спросила:
— Саак едет сюда один?
— Нет, с ним Месроп, секретарь его отца, — ответила княгиня, оборачиваясь к своей забытой гостье.
— Я Месропа никогда не видела, — сказала Вормиздухт.
— Скоро увидишь: красивый, изящный молодой человек.
Последние слова Тачатуи произнесла особо отмечая. Вормиздухт вспыхнула.
Разговаривали по-персидски.
— Саак тоже красивый молодой человек, — заметила она.
— Он даже красивее Месропа, — добавила Тачатуи с горькой усмешкой.
Вошел Самвел.
— Здравствуй Вормиздухт, здравствуй мать моя, — сказал он и приветливо поцеловал сначала руку матери, а затем Вормиздухт.
Появление Самвела рассеяло тоску Вормиздухт, и ее красивое лицо заметно оживилось.
— Ну, что же, где «твои» гости? — спросила мать с особой интонацией.
Самвел подошел к окну и взглянул на каменные солнечные часы, вделанные рядом с башней.
— Опоздали немного, должны скоро приехать. Теперь я вижу, — сказал он, меняя разговор, — как ты любишь Саака.
— Что же ты видишь? — с тайной досадой спросила мать.
— Вижу, как ты разукрасила зал и как нетерпелива из-за того, что Саак опоздал.
Княгиня засмеялась.
— Знаешь ли, Самвел, скоро к нам пожалуют и другие гости… Отчего ты не сядешь?
Самвел сел напротив Вормиздухт и матери.
— Какие же это гости? — спросил он.
— И ты еще спрашиваешь, Самвел! — упрекнула его мать, точно хотела сделать ему выговор за забывчивость. — Ты же знаешь, вместе с твоим отцом прибудут именитые персидские полководцы: князья Зик и Карен. Нет сомнения, что, проезжая через Тарон, они погостят и у нас в замке.
— Я это знаю, — ответил Самвел и, взяв опахало у мачехи, стал вертеть его в руках. — Но мне кажется, что ты их преждевременно ждешь… Персидские полководцы прибудут не так скоро. До их вступления в пределы Тарона мы еще успеем подобающим образом подготовиться
Не догадываясь об истинном смысле слов сына, княгиня ответила:
— Конечно, у нас достаточно времени, чтобы приготовиться к встрече гостей. Но ты не знаешь, как бестолковы наши слуги. Сколько им ни приказывай, они все равно забудут, куда что поставить, что откуда взять. Мне всякий раз бывает стыдно, когда я принимаю какого-нибудь именитого человека.
— Но Саак нам не чужой, матушка, он не взыщет.
— Опять ты про Саака, — раздраженно перебила мать. — Я не о нем думаю.
— Да! Забыл… Полководцы Зик и Карен…
— Знаешь ли ты, Самвел, кто такие Зик и Карен и какое внимание им оказывают при дворе Шапуха?
Услышав эти часто повторяемые имена, Вормиздухт по наивности вмешалась в разговор.
— Они просто прислужники моего брата. В моем присутствии они не осмелятся даже сесть.
Самвел признательно взглянул на мачеху.
— Верно, милая Вормиздухт, — сказал он. — Однако, когда низшие слуги персидского двора приезжают к нам, мы не только усаживаем их на самые почетные подушки, но даже сажаем себе на голову…
Слова эти не обидели Вормиздухт, но задели княгиню. Она сердито посмотрела сперва на сына, затем на Вормиздухт.
— Тебя, по-видимому, вовсе не огорчают мои жалобы на бестолковость наших слуг, — сказала она раздраженно. — Сегодня утром я прогнала четырех. Представь себе, мне с большим трудом удалось раздобыть соловья. Я подробно объяснила, где повесить клетку и чем кормить птицу. И что же? Вхожу сегодня в зал и вижу — соловей лежит мертвый. Оказывается, вместо того, чтобы повесить клетку, ее поставили на окно; кошка просунула лапу и задушила несчастную птичку!
— Какое безобразие! — воскликнул Самвел, сочувственно качая головой. — Из-за этого, конечно, стоило прогнать не только четырех, но и всех слуг. А кошку ты наказала?
— Твои насмешки неприличны, Самвел, — заметила мать. — Ты обижаешь Вормиздухт.
Самвел обратился к мачехе:
— Ты очень обижена на меня?
Она, улыбаясь, посмотрела на него из-под длинных ресниц.
— Нисколько! В ваших лесах соловьев сколько угодно!
— Но такие, что поют по целым дням, встречаются очень редко, — сердито заметила Тачатуи. — Ты даже не понимаешь, Вормиздухт, обычаев своей религии и насмешки Самвела тебя не оскорбляют… Это не похвально!..
Вормиздухт покраснела.
О чем же шла речь? Дело в том, что мать Самвела не обладала таким утонченным вкусом, чтобы любить пение соловья. Тут в некоторой мере затронута была религия. В соловье, по верованиям персов, жил добрый дух, и каждый почитатель Зороастра [35] считал своим долгом держать у себя в доме соловья, пение которого считалось ежедневным благословением и приносило счастье. Мать Самвела, поместив у себя в доме священную птицу персов, хотела этим показать свои симпатии к персидским верованиям. Это было необходимо, так как она надеялась в скором времени принять у себя в доме полководцев Зика и Карена.
35
Зороастризм (или маздеизм) — религия древней Персии, получившая название по имени ее создателя Заратуштры (Зороастра). В основе ее лежит дуализм — вера в бога добра и зла.