Самые хорошо продуманные планы
Шрифт:
«Я должна отсюда выбраться. Но как? Боже, вот если бы здесь оказался Марк, все было бы значительно проще».
Она долго разглядывала металлическую плиту, затем пробежала взглядом по цепи, вплоть до сковывающих ее запястья наручников. Затем снова вверх. Она облизала губы и оглянулась. Она была одна в комнате на третьем этаже с окнами, выходящими на многоквартирный дом. Никто ее не видел. Она сделала несколько быстрых, резких вдохов, а затем полностью расслабила ноги, всем своим весом повиснув
— Бл*дь! — прошипела она и, прикусив нижнюю губу, опять встала на ноги.
Она снова посмотрела вверх и улыбнулась. Было жутко больно, сталь наручников до крови врезалась ей в кожу, но это сработало. В цементном потолке вокруг плиты образовалось несколько небольших трещин. На этот раз она встала на цыпочки, сжала цепь пальцами, а затем снова повисла на руках, поджав ноги. Она поморщилась, наручники по-прежнему царапали ей запястья, но уже не так нестерпимо, как раньше, и в потолке образовалось явно больше трещин.
«А это может сработать».
После еще нескольких попыток из левого запястья Лили потекла кровь, по поднятой вверх руке побежала струйка малиновой жидкости. Она либо вырвет из цемента эту плиту, либо высвободится из наручников, вывихнув при этом большой палец и содрав кусок кожи. Она не знала, что произойдет раньше, но ей было все равно. Лишь бы выбраться.
— Лилиана!
Дверь распахнулась, и Лили встала на ноги. Пытаясь облегчить боль в запястьях, она как можно выше подняла руки. В комнату прошествовал Иванов, а вслед за ним гуськом прошли несколько крупных мужчин.
— Ты принес завтрак? Я умираю с голоду, — вздохнула Лили.
Притащив с другого конца комнаты стул, Иванов уселся перед ней и рассмеялся.
— Ты всегда была такой забавной мисс Лили? Жаль, что мы так мало разговаривали, — хохотнул он.
— Э-э. Не думаю, что ты поймёшь мое чувство юмора.
— И правда.
— Что всё это значит? Я имею в виду, я не против лёгких извращений, как и любая другая девушка, — пошутила Лили, для убедительности тряхнув цепью. — Но это уже перебор.
— Лилиана, ты же не могла исчезнуть с моими алмазами и не подозревать, что я немного расстроюсь, — ответил он.
— Исчезнуть? Я рассказала тебе, что случилось, ты знаешь, что произошло. Я сделала все, что могла, он привязал меня к себе цепью! И я все равно выполнила свою работу. Я все равно добралась сюда, и я все еще могу уехать в Москву, — стиснув зубы, процедила Лили.
— В этом нет необходимости.
— Почему? Мне не понятно. Я от него сбежала, я их сохранила, — подчеркнула она.
— Да, это ты так говоришь. Но где алмазы? — спросил он.
Она нервно сглотнула.
— В безопасном месте.
— Мы обыскали оба твоих номера. И весь отель. Никаких камней. Мне бы очень хотелось на них взглянуть, — сказал он ей.
Она
«План. План. Придерживаться плана».
— Отпусти меня, — произнесла она.
— Это невозможно.
— Только я знаю, где они, я их кое-где спрятала, — проговорила она.
— И зачем же ты это сделала? Раз ты и впрямь невиновна, как утверждаешь.
— Потому что знала, что ты, скорее всего, мне не поверишь, а я не собираюсь умирать в этой стране. Не за эти камни. Не от твоих рук, — сказала Лили.
— Это мы ещё посмотрим. Алексей, — Иванов щелкнул пальцами одному из стоящих в комнате мужчин, жестом приказав ему выйти вперед.
Молодой человек шагнул к ней и, без колебаний обхватив обеими руками шею Лили, сдавил ей горло.
— Вы никогда их не найдете! Вы никогда их не найдете! — удалось провизжать ей, прежде чем ей окончательно перекроют кислород.
Он слегка разжал пальцы, но руки не убрал. Лили стояла на цыпочках, краем глаза наблюдая за Ивановым.
— Скажи нам, где они, Лилиана. У нас длинные руки. Ты ведь не хочешь, чтобы пострадала твоя семья, — пригрозил он.
Она едва не рассмеялась.
— Ты даже не знаешь моей настоящей фамилии, — прошипела она.
— Алексей.
Стоящий перед ней мужчина так сильно сжал Лили горло, что у нее тут же зашумела кровь в ушах. Пытаясь высвободиться, она брыкалась всем телом взад и вперед, но он был словно ствол дерева. Непоколебимым. Поэтому она отвела ногу назад и изо всех сил ударила его по яйцам. Будто пыталась забить гол с расстояния в триста метров. У него из груди вырвался поток русских слов, которые могли быть только ругательствами, а затем он рухнул на колени. Лили закашлялась, судорожно хватая ртом воздух.
— Отпусти меня... и я покажу тебе... покажу камни..., — тяжело дыша, проговорила она.
— Скажи нам, где камни, и тогда, возможно, я тебя отпущу! — прокричал в ответ Иванов.
— Нет. Я не собираюсь здесь умирать. Я здесь не умру, — выдохнула она.
— Ты умрешь, и, уверяю тебя, это будет очень медленно и очень больно, — пригрозил он.
Мужчине, который ее душил, наконец, удалось встать с колен, его лицо стало свекольно-красным, а дыхание сбивчивым.
— К чему весь этот спектакль, Иванов? В Либерии ты не вылезал с конспиративной точки. Теперь ты летишь аж до самого Марокко? Угрожаешь мне, когда стоит тебе только меня отпустить, и алмазы будут у тебя. Почему? — спросила Лили.
Прежде чем Иванов успел ответить, мужчина, которого он называл Алексеем, встал на ноги и со всей силы ударил Лили. Она полетела в сторону и, потеряв равновесие, взвыла от боли. Не от удара, а от того, как вонзились наручники в ее уже израненные и истекающие кровью запястья. Она с трудом выпрямилась.