Самые красивые корабли
Шрифт:
— Как жаль! — Тынэна всплеснула руками, как взрослая. — Наверно, потому-то и голосу него такой жалобный.
Радистка Люда грустно улыбнулась и сказала:
— И все же они верят, что сумеют пробиться в пролив, а оттуда и в Тихий океан.
— Корабль зайдет к нам, в Нымным? — спросила Тынэна.
— Скорее всего нет, — неуверенно ответила радистка. — Лед больно плотно стоит у берега.
— Как жаль! — снова повторила Тынэна и пошла к двери.
— Заходи, когда скучно будет, — сказала на прощание радистка Люда.
— Зайду, — пообещала Тынэна.
Дымок на горизонте уже
Тынэна долго шла от школы до интерната, часто останавливалась, чтобы еще раз взглянуть на далекий горизонт, где исчез корабельный дымок.
В интернате накрывали к обеду столы. Длинные ряды тарелок с дымящимся супом ожидали детей. Кормили обильно и сытно. Но мясо разваривали так, что его почти не приходилось жевать. Это рождало тоску по свежему мясу, наполненному кровью и соком, и Тынэна вместе с другими обитателями интерната частенько ходила в гости к знакомым и вдоволь наедалась настоящего чукотского мяса. Интернатская повариха только руками разводила.
— Да неужто им мало того, что я готовлю? И уж так стараюсь, так стараюсь, чтобы было вкусно.
Когда учитель и заведующий интернатом Быстров доискался до настоящей причины, он пригласил на кухню жену председателя Кукы, и та принялась переучивать повариху, рассказывая, как надо готовить настоящую чукотскую еду. И все же, к великому огорчению детей, повариха чаще готовила свои излюбленные супы и каши.
На сегодня был макаронный суп. Из всей русской еды Тынэна больше всего любила макароны. Они были длинные, скользкие и внутри пустые. Тынэна сразу же догадалась, как удобно через полую макаронину высасывать суп.
И на этот раз Тынэна по привычке сосала суп через макаронину и думала о далеком, унесенном льдами за горизонт "Челюскине".
Все новое приходило в Нымным с кораблями. Учитель Быстрое говорил, что на следующий год первым же кораблем привезу! для интернатских детей новую одежду. А кому не захочется нового красивого матерчатого платья? На свете, наверное, нет такого человека, которому не нравилась бы обнова…
О «Челюскине» говорили много и ждали его так, как не ждали в Нымныме ни одного корабля. В глубине души Тынэна была уверена в том, что с приходом этого корабля в ее жизни произойдет какая-то значительная перемена, настанет другая жизнь.
— Тынэна! — послышался над ухом голос учителя Быстрова. — Почему ты не ешь ложкой?
Застигнутая врасплох, Тынэна мигом втянула в рот макаронину, проглотила ее и прикрыла лицо рукавом. Мама говорила, что нехорошо показывать стыд постороннему человеку.
Быстрое присел рядом, взял себе тарелку и стал показывать, как хорошо и удобно есть суп ложкой.
Тынэна смотрела на него и старалась подражать учителю. Но руки, непривычные к ложке, плохо слушались, и несколько капелек супа упало на платье.
— Нехорошо, — покачал головой учитель. — Вот и платье запачкала. Надо беречь одежду.
— Разве «Челюскин» не привезет нам новую одежду? — простодушно спросила Тынэна.
— С «Челюскиным» худо, — вздохнул Быстрое, — его уносит все дальше от пролива.
В последнее время Тынэна
Часто Тынэна отчетливо видела широкое поле, покрытое зарослями макарон. Белые палочки густо покрывали землю, качались под ветром, глуховато постукивали друг о друга. Труднее было представить, как растет ткань: то ли она целым куском покрывала землю, то ли росла на ветвях отдельными лоскутами, которые потом сшивались в длинные полосы, как сшиваются моржовые кишки для плащей.
Грамоте Тынэна училась легко и охотно. Сначала ее огорчило несоответствие начертаний букв со звуками, кроме «о». Это очень мешало, потому что, едва увидев буквы, Тынэна каждую наделила характером и особенностью. «А» — это был высоко перепоясанный чванливый человек. Он мог перешагивать через большие лужи своими длинными, далеко расставленными ногами. «Г» — просто несчастный, больной человек с искривленным позвоночником. Возле буквы «Д» в букваре был нарисован высокий дом в несколько этажей. И было удивительно и непонятно, как люди могут жить друг над другом, не сваливаясь нижним на головы.
Каждый день пребывания в школе рождал множество вопросов. И чаще всего трудно было найти на них ответы, как ни напрягала Тынэна свой пытливый детский ум.
И еще: учение рождало волнение за будущее. Будущее шло навстречу и приближалось с каждым прожитым днем, с каждой узнанной буквой, с каждой прочитанной страницей. Это был прекрасный корабль, который неотвратимо шел к берегу, где жила маленькая девочка Тынэна.
А вести о «Челюскине» становились все тревожнее. Тынэна заходила к Люде-радистке и слушала вместе с ней печальный голос корабля. Девушка осунулась, похудела, носик ее заострился, как у птички. Только большие глаза по-прежнему ласково смотрели на девочку.
— "Челюскин" теперь уже у мыса Ванкарем, — сообщала радистка Люда. — Льды со всех сторон сжимают корабль, хотят его раздавить.
— Разве можно раздавить такой большой и крепкий корабль? — сомневалась Тынэна. Ей всегда казалось, что большие железные пароходы ничего не боятся, они неуязвимы.
— Ой, не знаю, что будет, — вздыхала радистка Люда.
С наружной стороны к школьному дому поставили дополнительный двигатель для радиостанции и в каждом классе повесили по электрической лампочке. Теперь на вечерних занятиях вместо свечей светил маленький стеклянный пузырек, подвешенный под потолком.
Движок за школьной стеной мерно постукивал, помогая радистке Люде слушать далекий, затертый льдами "Челюскин".
Теперь часто задувала пурга и шарила снежными щупальцами по стенам школы, гремела печными заслонками, стараясь оторвать пламя от горящего угля и унести с собой в открытое море, где ходят вольные волны и прекрасные корабли.
Сквозь вой ветра и грохот пурги пробилось страшное известие: «Челюскин» затонул!
Об этом Тынэна узнала на уроке. Учитель Быстрое рассказывал о великих путешественниках, открывающих новые земли.