Самыи? тяжелыи? наркотик
Шрифт:
Авторитет адмирала давил тысячетонной тяжестью, и я была вынуждена сдаться:
– С тобой опасно спорить, Каерин.
– Рад, что в твоих словах появился намек на здравомыслие.
– У меня будет всего одно пожелание, - сдалась я.
– Я хочу, чтобы во время проведения надо мной эксперимента ты не присутствовал лично и ни при каких обстоятельствах не появлялся в лаборатории.
– Я боюсь даже предположить причину столь странного требования.
– Требования?
– не смогла я сдержать иронии, учитывая свое незавидное положение.
– Это всего лишь жалкая
Каерин согласился на данное условие с учетом моего образцового поведения. Он также сообщил о том, что Юн-Джину удалось разработать нестандартный способ лечения, обещавший меня чудесным образом исцелить. Я не хотела его больше слушать и потому бесцеремонно напомнила о том, что на верхнем уровне корабля его нетерпеливо ожидали многочисленные подчиненные.
Юн-Джин уложил меня на хирургический стол, и я даже безропотно позволила себя на нем обездвижить. Эскулап параллельно вдохновенно рассказывал о разработанном специально для меня оригинальном способе лечения. Он вдавался в мельчайшие детали, и, когда в моем мозгу воссоздалась полная картина того, что именно он собирался со мной сделать, то у меня от ужаса зашевелились волосы на голове.
– Я уже проводила над собой похожий эксперимент, результат он дал временный и непродолжительный, в то время как боль, испытанная мной в процессе, была в стократ сильнее обычной!
– При его проведении я буду использовать специальных угрей, ареалом обитания которых является одна из закрытых планет. Сила их тока на порядок выше аналогов, что повысит вероятность благоприятного исхода в несколько раз, - убежденно произнес мужчина в белом халате.
– В этом-то вся и проблема! Из-за увеличения напряжения боль возрастет прямо пропорционально и побьет все немыслимые рекорды!
Я попыталась предпринять хотя бы что-то, но не смогла пошевелить даже пальцем.
– Минам, я тщательно проработал каждую деталь опыта, и любые неточности имеют чрезвычайно малую величину вероятности.
– Досконально и кропотливо изучи мою проклятую генную карту, Юн-Джин! Побочным эффектом проведенного мною эксперимента стала непереносимость большей части медикаментов на клеточном уровне!
– яростно воскликнула я.
– Образовательный уровень в удаленных секторах оставляет желать лучшего, и Земной Союз не является исключением, - пренебрежительно поджал губы мужчина в белом халате.
– Ваша медицина недостаточно прогрессивна, знания выборочны и скудны, а методы работы в принципе убоги, поэтому я не уверен, Минам, что на твои выводы можно полагаться в данном вопросе.
– Вероятно, тот, кто выдал тебе медицинскую лицензию, чрезвычайно сильно разочаровался в людях, раз позволил заниматься лечением подобному тебе эскулапу с ярко выраженными садистскими наклонностями!
– Я тебя пытаюсь исцелить после всего, что ты с собой сделала, имей ко мне хотя бы какое-нибудь уважение!
– не сдержался собеседник.
– Этот эксперимент необходим для твоего же блага, и будет лучше, если ты перестанешь сопротивляться, потому что твое неповиновение в первую очередь навредит тебе самой.
Я успела лишь запоздало выкрикнуть "Нет!", после чего язык, став ватным, отказался меня
Я сомневалась в том, что переживу данную ошибку в расчетах Юн-Джина, однако мой организм оказался намного живучее, чем хотелось бы. Я забылась тревожным сном после того, как смогла нормально дышать, а, когда покинула объятья Морфея и пошевелилась, высвободившись из душного кокона, почувствовала, как моих пальцев коснулись чужие губы, а запястье обожгло горячее дыхание.
О сне у меня остались лишь приятные воспоминания, я резко распахнула глаза, и первым, что увидела, стал анатомически идеальный мужской подбородок. Медленно и осторожно подняв непричесанную голову вверх, я наткнулась на внимательный, всепоглощающий ярко-бирюзовый немигающий взгляд. Как оказалось, я лежала почти целиком на Каерине, вместо подушки использовала его широкую грудь и одной ногой обнимала бедро. Это была самая большая черная дыра во всем бракованном космосе! Я попыталась дернуться, но ариец не позволил мне сдвинуться с места ни на один сантиметр.
– Что ты делаешь в моей тюремной камере, неужели шикарные апартаменты на верхней палубе тебя не устраивают?
– разозлилась я.
Ариец жестко пресек мою очередную попытку освободиться, и на ухо едва слышно прошептал:
– Мне жаль, что приходится вести себя, как дикарю, для того, чтобы вырвать у боли маленький кусочек счастья.
– У нас был уговор, Каерин, я свою часть сделки выполнила и добровольно легла на операционный стол, в то время как ты не должен был появляться в лаборатории в течение эксперимента.
– Минам, ты кричала и звала меня, срывая голос, и столько в нем было отчаяния, что кровь стыла в жилах!
– эмоционально воскликнул ариец.
– Я находилась в бреду, и не могла отвечать за свои слова, - поджала я губы.
– Где Юн-Джин?
– Мы с тобой здесь совершенно одни, - ответил находившийся в опасной близости собеседник.
– Если ты меня не отпустишь, Каерин, то меня охватит гнев, а, когда я испытываю сильные эмоции, вокруг все взрывается от ярости обезумевших стихий!
– Хочу тебе напомнить, что благодаря проделанному надо мной изуверству я теперь сильнее, выносливее и живучее, чем ты, - позволил себе усмешку ариец.
– Но у меня есть одна крохотная слабость, делаещая меня уязвимым и из-за которой моя жизнь напоминает сущий кошмар. Мое личное наказание, такое маленькое, беззащитное и хрупкое, что становится не понятным, как оно может доставлять настолько большое количество проблем.
Адмирал начал прокладывать губами дорожку по моей ставшей очень чувствительной коже, и я всхлипнула от полного осознания собственного бессилия.