Самый бешеный роман
Шрифт:
– Возьми, – и он протянул мне визитную карточку: на глянцевой плотной бумаге было напечатано: «Андреев Влас Олегович. Генеральный директор «Автомаш».
Ну, естественно, адрес и телефон.
– Какое у тебя платье завидное! – заметил Влас и едва заметно усмехнулся – он издевался.
– А у тебя ботинки. Ну, пока, пойду я.
– Угу.
И когда я оказалась дома, до меня неожиданно дошло (после «завидного платья» и после этого прощального «угу»), что у него точно так же, как и у меня, не было никакого желания заново знакомиться и тем более соединяться со мною
Мне стало ужасно неприятно, и, странно, после этого вывода я вдруг стала о нем думать: «Но ведь он ждал меня в метро. Зачем это ему? У него наверняка кто-то есть, в отличие от меня. А может, просто было интересно посмотреть на меня? И теперь, когда он увидел распухшую, отечную девицу, у него пропал ко мне весь интерес? И зачем только я напялила это розовое платье! Оно меня так полнит! Но тогда почему он мне дал свою визитку? Ничего не понимаю!»
Мои размышления прервал телефонный звонок. Это был Женька.
– Куда пропала, подруга? – прогнусавил он в телефонную трубку. – Тебя тут Икки обыскалась. У нее страшная депрессия, не хочет идти на работу, говорит: «Уволюсь».
– И правильно сделает!
– А где она работать будет?
Об этом я как-то не подумала с самого начала. Нужно было сначала подобрать что-нибудь и только потом срывать ее из аптеки.
– Послушай, Жень, а тебе не нужен литературный агент?
– А зачем он мне? Проценты платить за просто так? Может, тебе нужен?
– Не-а. Ну, как же ей помочь-то!
– Слушай, у нее ведь медицинское образование?! Так?
– Так.
– Вот пусть она к Пульке и идет работать! – обрадовался Женька – ему показалось, что он придумал нечто гениальное.
– Кем? Она ведь фармацевт, а не сестра-акушерка!
– Да, проблема. Надо ей было на медсестру обучаться…
Овечкин был хорошим человеком – добрым и отзывчивым, но порой говорил такие глупые вещи, которые могли вывести из себя кого угодно. У него была одна особенность, которая меня раздражала, – мечтать по-пустому и постоянно говорить о том, что при своем таланте он зарабатывает слишком мало денег. Вот и теперь он пустился в бестолковые рассуждения, что было бы, если бы Икки была медсестрой, а не фармацевтом:
– Знаешь, сколько сейчас сиделки зарабатывают? Сто долларов в час! А если бы она была пластическим хирургом, то это вообще… Золотое дно!
– Жень, ну хватит! – раздраженно воскликнула я. – Человеку помочь надо, а ты опять за свое!
– Ну а что, представь, если б она пластическим хирургом была?! Или стоматологом! Они тоже хорошо зарабатывают. Уехала бы в Израиль…
– Почему в Израиль? С какой стати ей туда ехать? Каким образом? – почти кричала я.
– Ну, вышла бы замуж и уехала бы, и там стоматологом работала! Или была бы художником, уехала бы в Америку и продавала бы там свои картины. Я слышал, там за это неплохо платят. Главное – жилу найти.
– Жень, до свидания. Ты не можешь ничего придумать, а я сегодня слишком устала, чтобы выслушивать твой бред.
– Да ладно,
И я рассказала ему все: и про перевернутый «стол», и про Зожоров, а главное, про Власа и его «угу».
– Представляешь, даже ему я показалась толстой! Что же говорить о Кронском! Он не обратит на меня никакого внимания. Я не знаю, что делать!
– Начни бегать по утрам, – предложил Овечкин.
– Я ненавижу бег и вообще спорт. Я могу только плавать.
– Да, наверное, ты и не сможешь бегать. Тебе будет больно.
– Чего? – не поняла я.
– Ну, у тебя грудь, я бы сказал, немаленькая. Она будет колыхаться, и тебе, наверное, будет больно.
– Все, пока, – сказала я, но совсем на него не обиделась. Я знаю, многие, очень многие мечтают, быть может, чтобы у них была такая же грудь, как у меня, но я считаю, что из-за нее я кажусь еще толще. И если б мне это сказал кто-то другой, я бы оскорбилась, но из уст Овечкина это звучало просто-напросто детским лепетом.
– А может, тебе начать в бассейн ходить? – не унимался он.
– Жень, до свидания. Я устала сегодня.
– Ну, давай, – нехотя попрощался он.
Потом я написала заново сорванные мамой объявления-памятки – уж пусть лучше Влас думает, что я алкоголичка и маразматичка, чем я забуду выключить газ или снова выйду на улицу в разных туфлях!
Потом я решила позвонить Икки и хоть как-то ее утешить. Однако сделать это было невозможно (она совсем меня не слушала, а только рыдала в трубку, периодически выкрикивая, что теперь в аптеке ее загрызут и ей ничего не остается сделать, как повеситься на люстре). Закончив разговор, я тут же нырнула под одеяло, радуясь, что этот ненормальный день закончился.
Теперь-то уж я не буду такой недотепой! Мне надоело выходить из дома в разных туфлях, в свитерах с вишневыми пятнами на груди. Я надеялась увидеть в понедельник героя своего романа и поэтому, чтобы не ударить лицом в грязь, начала чистить перышки с субботы.
Боже! Как я запущена! Двух дней едва ли хватит, чтобы привести себя в порядок. Чтобы ничего не забыть, я все записала на листочек:
1. Ничего не есть (нужно сбросить хотя бы пару килограммов).
2. Покрасить голову.
3. Сделать маникюр на руках (и на всякий случай на ногах).
4. Перемерить весь свой гардероб и приготовить что надеть. Что не нужно, запихнуть обратно, чтобы по ошибке не нацепить.
5. Подвергнуть себя экзекуции и вывести на ногах волосы.
6. Накрутиться на бигуди или не надо? Не знаю.
7. Сделать маску лица (может, даже две).
И все-таки я наверняка что-то забыла. Определенно, забыла, но может, вспомню?..
Итак, я готовилась к встрече с моим героем все выходные напролет. Я была страшно занята и ощущала давно забытое чувство – словно я нечаянно проглотила батарейку. Я суетилась, металась по квартире, руки дрожали, ступни были ледяными, а внутри все клокотало и переворачивалось от мысли о том, что я его увижу.