Самый честный робот
Шрифт:
– Да пролезайте же вы скорее! – закричал Алешин папа. Прикинув расстояние от хищника до Туу-Паня, он закрыл лицо руками и отвернулся. Скалапот был уже в метре от решетки. Он путался лапами в веревках, спотыкался о бревно, но упорно рвался вперед к своей жертве. А бедный биолог, белый как мел, с ужасом в глазах смотрел на приближающегося зверя и тихо повторял:
– Я тебя не боюсь. Я тебя не боюсь. Не боюсь…
– Стой! – вдруг изо всей мочи заорал Тулес и бросился к скалапоту. – Стой, безмозглое животное! – В несколько прыжков он преодолел расстояние до хищника, как кошка прыгнул к нему на спину и, усевшись на шее,
– Держитесь, коллега! – закричал Алексей Александрович. – Я иду к вам на помощь! – Подбежав к скалапоту сзади, Алешин папа поднял вырванную перекладину и, размахнувшись, огрел животное.
– Было бы у нас побольше времени, я бы приучил его ходить в упряжке, – закричал Тулес.
Совершенно обезумев от ярости, скалапот протяжно замычал и бросился было за обидчиком, но Алексей Александрович схватил его за хвост.
Скалапот мотал спасателя из стороны в сторону, но, сколько животное ни крутилось, достать биолога было невозможно, он повис на хвосте как приклеенный.
Через несколько минут, совсем закружившись и запутавшись в веревках, скалапот со стоном повалился на пол. Тулес едва успел соскочить с шеи зверя.
– Скорее проталкивайте Туу-Паня! – закричал ему Алексей Александрович. – Сколько смогу, буду держать зверюгу за хвост.
– Можете пока оттащить его в тоннель, – на ходу пошутил Тулес.
Тулес очень быстро справился со своей задачей. Схватившись руками за бревна, он уперся животом в своего друга, хорошенько нажал, и совершенно раскисший биолог с жалобным криком вылетел из своей ловушки.
– Уходите! – приказал Алексей Александрович Тулесу. – Уходите с ними. А я попытаюсь проскочить за вами.
Стоящий у самой решетки Тулес обернулся и посмотрел на скалапота. Зверь поднимался на лапы, и видно было, что очень скоро Алексею Александровичу придется туго.
– Сюда вы уже не успеете, – бросившись вглубь пещеры, крикнул ему Тулес. – Пока не поздно, бегите в боковой тоннель. Попробуем все сначала.
Спасатели встретились в боковом тоннеле. Они обнялись, как будто не виделись долгое время, поздравили друг друга с благополучным возвращением в лабиринт и побежали к главному проходу. Но позади почему-то не было слышно шума погони. Скалапот, видно, не торопился, и когда спасатели вернулись к пещере с другой стороны, они застали зверя стоящим перед решеткой. Животное как будто разгадало план пришельцев.
– Крепитесь, уважаемые коллеги! – закричал Туу-Пань из-за решетки. – Главное, мы открыли проход. А зверя мы обязательно обманем.
– Сомневаюсь, – тихо проговорил Тулес. – У меня совсем сели аккумуляторы в фонаре. Еще час, и мы окажемся в полной темноте.
– Да, времени у нас нет, – печально сказал Алексей Александрович. – Надо действовать. Только как?
– Не знаю, – вздохнув, ответил Тулес.
Глава 17
Алеша с мимикром ехали на тележке под охраной шестерых тимиуков и смотрели в безоблачное небо. Чтобы ослабить веревки, Фуго сделался тоньше и только делал вид, что не может пошевелиться.
– Я могу выползти из-под веревок и сбежать, – прошептал
– Беги, Фуго, беги, – так же шепотом ответил ему мальчик. – Вернее, мы поступим так: ты доедешь до того места, куда нас везут. Чтобы знать, где меня искать. Там ты убежишь, найдешь Цицерона, и вы выручите меня. А то ведь завезут, куда Макар телят не гонял.
– Разумно, – прошептал мимикр.
– Разговорчики! – рявкнул один из тимиуков, по-видимому, старший из сопровождающих. – Будете болтать, накажу плетью. У меня не забалуешь.
Похитители с пленниками миновали несколько рядов хорошо вооруженной тимиукской пехоты, и вскоре маленькая процессия въехала в Главный город. Ворота за ними сразу закрылись, и тележка с грохотом покатилась по брусчатой мостовой.
– Ну вот, теперь можно поболтать, – прошептал Фуго. – Они не услышат.
Алеша, который в любую секунду готов был расплакаться, проглотил противный комок в горле и спросил:
– Как ты думаешь, кому нас продадут?
Фуго хотел было сказать: «Ну, меня-то уж точно никому не продадут», но осекся и, чтобы не расстраивать мальчика, ответил:
– Не бойся, меня уже два раза продавали, и ничего, как видишь, цел и невредим. Один раз меня купил какой-то гурман, захотелось ему попробовать вареной мимикрятины. А у них в доме жил небольшой ручной зверек. Ну, значит, приносят меня на кухню, повариха нож точит, а зверек этот вертится внизу, тоже, видно, не прочь мной полакомиться. Смотрит на меня четырьмя глазами, пищит и хвостом виляет. Тут я улучил момент, соскочил на пол и прикинулся точно таким же зверьком. Полдня этот обжора с поварихой пытались разобраться, кто из нас настоящий зверек, а кто – фальшивый. Никогда до этого мне не приходилось так правдоподобно кого-то изображать. И что ты думаешь? Я сыграл этого зверька лучше, чем он сам. Я был естественней этого избалованного домашнего животного. Пришлось им сожрать своего любимца, а я благополучно удрал в сад. Тогда-то я и понял, как важно в мире людоедов уметь перевоплощаться.
– Но я-то не могу прикинуться животным, – напуганный рассказом Фуго, проговорил Алеша.
– Это точно. Я как-то об этом не подумал. – Фуго понял, что сморозил глупость, еще больше напугал друга, и попытался исправить положение.
– Во-первых, я никогда не допущу, чтобы тебя продали. А во-вторых, насколько я знаю, землян не продают на съедение. Разве что в зоопарк.
После этих слов мальчик не удержался и заплакал, а мимикр, проклиная себя за болтливость, принялся успокаивать его:
– Ты не слушай меня, Алеша. Я несу какую-то чушь. Меня мама в детстве уронила со скалы, и я очень сильно ударился головой о камни. С тех пор и болтаю всякую ерунду.
– Я не хочу в зоопарк, – сквозь слезы проговорил Алеша.
– Во-первых, никто тебя пока в зоопарк не продает, – сказал Фуго. – А во-вторых, лично меня уже продавали в зоопарк, и ничего страшного не произошло. Меня везли туда в механической тележке. Знаешь, такая, которая гудит и воняет дымом? И что ты думаешь, я прикинулся запасным колесом. Приехали мы на место, они открыли дверцу, все обыскали, а я тем временем скатился на землю, тут они меня и видели. Меня же, главное, на землю нельзя выпускать. Я сейчас же бугорком, булыжником, кочкой прикидываюсь. Это моя стихия – найти никак невозможно.