Самый лучший коммунист
Шрифт:
— Но инициатива замечательная, — оценил я. — Корейцев надо откармливать — им еще южных соседей освобождать. Давай поспорим на «корзиночку», что к 90-му году средний молодой северный кореец будет выше и мощнее южного?
— Не доживу, — отмахнулся деда Юра.
— Твои обязательства унаследует дядя Игорь, — предложил я выход.
— Тогда давай, — согласился он.
Пожали руки, я разбил сам.
— Кстати о «наследовании», — зацепился я за тему. — Шелепина в преемники прочишь?
— Александр Николаевич мог бы потянуть, — зашел издалека Андропов. — Но мы почти ровесники.
— Точно, — осознал я.
— К тому же этот летчик сбит, — добавил дед. — Двум де-факто государственным переворотам способствовал, от третьего я сам Леонида Ильича оборонял. Группировка разгромлена, из всех только Шелепин что-то
— Зачем тебе такой тогда? — спросил я, догадываясь об ответе.
Андропов не подвел:
— Показать, что могу себе позволить любые кадровые перестановки.
— Яйца демонстрируешь, — хохотнул я.
— Мы, старые кремлевские обезьяны, это дело любим, — хохотнул он.
Тут на экране появился я в привычном зрителям виде — за столом, рядышком с экраном, на который проектор спроецирует оперативные съемки.
— Здравствуйте, уважаемые телезрители, — поздоровался теле-Сережа. — Обновленная экономическая модель приносит разные плоды. В основном, разумеется, хорошие, в виде улучшения качества жизни массового Советского гражданина. Но мы должны мыслить диалектично, то есть — отметить минусы. Основной минус, разумеется, хиреющие государственные магазины — минимально необходимый набор товаров, конечно, там найти можно, но за разнообразием приходится идти к кооператорам. Переплачивать, — развел руками. — Посчитали разницу в цене между закупкой недельного набора продуктов городской семьи из четырех человек в государственном магазине и у кооператоров. Получилась разница в три с половиной рубля. Относительно 69-го года реальная минимальная заработная плата, равно как и социальные выплаты: стипендии, пособия, пенсии — выросли на семьдесят три процента. Уверен, найдутся несогласные с таким тезисом товарищи, но тратить на три с половиной рубля в неделю больше работающий Советский человек себе позволить может. Напомню, что идеальное государство рабочих и крестьян — сиречь коммунизм — пока в становлении. Без капиталистических элементов мы обойтись не можем, и у этого тоже есть огромный минус — называется коррупция, оно же — взяточничество, оно же — «хорошему человеку за беспокойство занести», оно же — «бакшиш». Последний синоним актуален для героя нашего сегодняшнего блока. Знакомьтесь — Гурбанов Араз Османович.
Проектор ожил, показав фотографию лоснящегося от личного успеха смуглого толстого лысеющего человека в импортном костюме.
— До недавнего времени гражданин Гурбанов занимал должность директора Бакинского международного морского торгового порта — крупнейшего и старейшего на Каспии, — показали нарезку кадров порта, призванную передать масштабы. — В свое время этот порт служил одним из звеньев древнего Шелкового пути, который мы теперь всем соцблоком потихоньку возрождаем и используем ко всеобщему благу, в виде экономического блока «Один пояс — один путь». Бакинский порт своей значимости за века не потерял — через него в страну и из страны проходят миллионы тонн грузов. Крупный логистический узел — это всегда огромный искус для его руководителей. Много грузов — много денег, и, к сожалению, не все наши директора имеют внутреннее мужество не поддаваться греху алчности, — грустная улыбка. — Гражданин Гурбанов, например, схватку с собственной жадностью проиграл. Не без пользы для страны, впрочем, — оживился. — МВД СССР предоставило нам кадры оперативной съемки обысков принадлежащих Аразу Османовичу и его родственникам объектов недвижимости. Предлагаю оценить глубину нравственного падения проворовавшегося директора порта вместе. Итак…
Проектор показал трехэтажный, кирпичный, украшенный колоннами, лепниной и огороженный двухметровым забором с колючей проволокой, забором.
— Как видим, первый импульс нелегально пришедшего, так сказать, к успеху и дорвавшегося до личного благополучия Советского гражданина — это как следует огородиться от соседей, которые в глазах такого гражданина — жадный и завистливый скот. Колючая проволока на собственном доме — это вообще как? Продолжим.
Сотрудники в балаклавах и брониках при помощи трактора с ковшом вынесли ворота и зашли во двор. С ними отправился и оператор.
— Фонтаны, пруд с китайскими карпами, — комментировал я. — Беседка красного дерева. Дубовая дверь, как можем увидеть, милицейскому тарану не помеха. Стоп кадр, — скомандовал
Хозяев дома отыскали в ванной, где они заперлись изнутри. Дверь вынесли, Гурбанова, его жену и взрослого сына повязали.
— Пока крутят фигурантов, предлагаю оценить позолоченные краны, ванну и золотую люстру, — вещал я. — Я несколько раз напрашивался в довесок к опергруппам, как раз на обыски, и выявил одну удивительную закономерность. Сейчас в туалет зайдем.
Зашли.
— Закономерность не в золотом унитазе, — прокомментировал я. — Хотя эта деталь очень много говорит о личностных качествах гражданина Гурбанова — какать, извините за выражение, он как обычный человек не желает — чай не нищеброд-пролетарий. Закономерность товарищ следователь сейчас достанет из сливного бачка.
Камера показала черный, укрепленный изолентой, пакет. Его развернули, показав россыпь бриллиантов.
— В девяти случаях из десяти, — прокомментировал я. — Нелегально нажитые бриллианты прячутся в бачок унитаза. Полагаю, что граждане рассчитывают на брезгливость сотрудников правоохранительных органов. Жестоко заблуждаетесь, граждане — брезгливость в набор профессиональных качество сотрудника спецслужб не входит. Если надо для дела, следователь и яму туалетную перероет, и нам с вами, товарищи, это качество нужно перенимать и оценивать правильно, как неприятную необходимость.
Обыск продолжился.
— Четыре набитых меховыми изделиями шкафа — это тоже классика, — продолжил я. — Меха, золото, драгоценные камни — все это несознательные товарищи обожают. В народе такое называют «цыганщиной», но я этот термин не люблю — в Советском Союзе живут и добросовестно трудятся миллионы товарищей цыганской национальности. Пример директора порта говорит лишь о дурновкусии, жадности и обезьяньей сущности гражданина Гурбанова. Стоимость нанесенного им стране ущерба уже подсчитали — если смотреть в деньгах, то семейное гнездышко Гурбановых эквивалентно пяти новеньким жилым домам — «хрущевкам». Немалую долю бездарно похеренной на утоление низменных потребностей прибавочной стоимости занимает пресловутый золотой унитаз — двести шестьдесят килограммов драгметалла, шутка ли?
После дома обыскали три дома сыновей начальника и две дачи — одна Гурбановская, вторая записана на сына.
— Вот так, товарищи, двадцать девять миллионов рублей было изъято из Советской экономики и превращено в бесполезную, безвкусную роскошь, — вздохнул теле-я, подводя итог. — Быть законно богатым в СССР — можно. Законно заработанные средства товарищ волен тратить на свое усмотрение — с них он платит налоги, их он возвращает экономике путем обмена на товары или услуги. Среди Советских кооператоров много хороших людей, которые вместо невыносимо огромных бриллиантов, например, тратят произведенную прибавочную стоимость на инфраструктуру, помощь соотечественникам, на культуру — например, в ноябре в кинопрокат попадет первый фильм, снятый по заказу группы кооператоров. Называться будет «Железные игры», жанр — спортивная драма. Лично мне сценарий понравился, и я с удовольствием схожу на него в кинотеатр. Деньги, товарищи, это не только способ купить тридцать шуб по три тыщи рублей каждая, но и инструмент улучшения окружающей действительности. Честь и хвала созидательному советскому кооператору, и суровая длань закона — ворам, мошенникам и взяточникам. Гражданин Гурбанов приговорен к смертной казни, его замазанные в незаконном обогащении родственники — к двадцати пяти годам в ИТК. Имущество падшего директора конфисковано в казну, и теперь все эти цацки, меха и прочие «игрушки для взрослых» превратятся во что-то полезное. Пользуясь случаем, обращусь к, так сказать, коллегам гражданина Гурбанова по опасному нелегальному бизнесу. Неприкасаемых у нас нет. Перед законом равны все. Можно сколько угодно пытаться подкупать бессовестных работников органов на местах, но сигналы неизбежно доберутся до товарищей честных — они у нас в большинстве, а на спецзонах достаточно мест для «оборотней в погонах». О гражданина Гурбанова, например, испачкалось тридцать два сотрудника во главе с целым майором — будут сидеть за измену Родине, поскольку взяточничество именно ею и является.