Самый лучший комсомолец. Том 1
Шрифт:
Дал Вилке возможность рассказать немножко отредактированную историю, где госпожа Захерт преподавала Вилке в музыкалке.
Сочувственно поохав там, где надо и поржав там, где нет, мама спросила:
– А ты аккуратно водишь, Виталинка? На меня Сережка за нарушения все время ругается!
– Как все, – не очень уверенно соврала Вилка.
– Виталина Петровна – очень квалифицированный водитель, – немножко помог я.
– Ну какая разносторонняя! – умилилась мама.
Добрались, выгрузились. Прогресс знатный – над кирпичной коробкой возвели деревянный каркас, и в данный момент работники из бригады обшивают его
Вытерев обувь о нашедшиеся остатки снега, поехали обратно.
– Картошка… – начала было мама.
– Совершенный в нашей ситуации рудимент! Извини, против садово-огородных работ я ничего не имею и согласен, например, белить деревья, благо ты их кучу сажать собралась, но в натуральное хозяйство играть не хочу.
Таня, как регулярно страдающий от командировок в колхозы советский городской ребенок, горячо закивала головой.
– Ну и что с ним делать? – с улыбкой риторически спросила мама, подмигнув мне в зеркало заднего вида.
Виталина все-таки ответила:
– Гордиться! Сережка у нас такой один! – и тепло мне улыбнулась.
Приятно!
– Меньше года прошло, а он уже отдельным самолетом Первых секретарей снимать по поручению Щелокова летает, – вздохнула мама. – А дальше что будет?
– А дальше старшие товарищи будут аккуратно отправлять меня туда, где снимать придется функционеров рангом поменьше, – ответил я. – Ибо такой рейд в их глазах – ЧП Всесоюзного масштаба, из-за которого пришлось попахать сутки без отдыха – согласовывать, координировать и отбиваться от покровителей снимаемого. В этот раз – получилось, но, уверен, старшие товарищи изрядно перенервничали и больше мне так развернуться пока не дадут. Но как только кандидат появится – с радостью отправят к нему в гости меня.
– Взяточников-то покрывать не станут, – проявила веру в Советскую власть родительница.
– Так и Одесский бы уцелел! – гоготнул я. – Вот что самое прикольное – ему кроме рекордной взятки-то и пришить нечего!
Вилка издевательски заржала:
– Видела бы ты эту картину, Наташ – два десятка офицеров КГБ и БХСС, а товарищ Неизвестный с поклоном Сережке чемодан у всех на глазах вручает!
Родительница и Таня присоединились к веселью, и мы добрались до ГУМа. Виолончель со звукоснимателем Вилочке, к ней – два смычка, струны, смазка для струн и корпуса, сверху – мягкий чехол. Себе – отечественные кроссовки «на вырост», обещал же переобуться после «Глухого дела».
Глава 6
На следующий день, прихватив запас баночек с вареньем – подарки! – мы с Вилкой отправились в Кремлевский концертный зал – снимать праздничный концерт. На сцену меня никто не пустит – потому что не просился, а не потому, что «зажимают» – но наш ВИА к участию допущен, с песней про «рокот космодрома». Все выступают «под фанеру», поэтому задача ребят – как можно менее динамично имитировать игру на инструментах и открывать рот. А еще нашего ударника немножко наругали и принудительно причесали. Против костюмов музыканты ничего не имеют – «битлы» же в них выступают, значит вполне рок-прикид.
Пятый ряд, с правого краю, но обещали мельком
Открывать концерт доверили хору Александрова, и они начали с гимна – впервые за много лет исполняется с текстом Н. Добронравова, которого в Союз приняли еще в марте – в больницу приходил рассказывал. Допев и получив аплодисменты, хор свалил – усё, зато на Девятое мая на сцене им торчать добрых сорок минут – генерал Епишев будет «обкатывать» пионерский репертуар.
К середине шоу я понял паттерн – выпускаем артиста с песней на стихи и музыку Ткачева, следом – музыканта с репертуаром сторонним. Повторить! С учетом ВИА получилось девять «моих» песен. Ну а кому «Ленин, Партия, Комсомол» в голову придет не пропускать? На своем репертуаре сидел тихо и спокойно, вежливо аплодировал. На чужом – делал подчеркнуто-восторженную моську и хлопал с удвоенной силой. Скромный типа!
Вот они, мои хорошие, по итогу пары фингалов и частично испорченной одежды назвались с подачи Стаса и его втянутого в заговор двоюродного брата «Цветы». Цветы – это нормально, пусть будет, времена прямо не те, чтобы выпендриваться, и так у трех четвертей пожилых партийцев рожи скисли – контрреволюция и тлетворная западная пропаганда прямо вот она, только руки протяни, а, увы, нельзя – вон деда Юра сотоварищи как одобрительно хлопают.
Ребята с неверящими лицами откланялись – нифига себе, прямо в Кремле рок бахнуть дали! – и ушли в гримерку, а нам придется досидеть до конца.
– Вон, видишь, за кулисами, – шепнула Виталина, аккуратно показав на провожающую Магомаева на сцену «замаскированную» брюнетку с фигурой уровня «чуть хуже Вилки». Но это в моих влюбленных глазах так, а Муслим Магомедович ей прямо очень многообещающе улыбается. – Настя зовут, тоже немножко «бракованная» – у нее коронки.
У самой Виталины зубки идеальные.
– Вот так всегда, – вздохнул я. – На экспорт гонят образцово-показательное, а своим – похуже.
Вилка криво усмехнулась.
– Но замена здесь не предусмотрена, а ТТХ изделия конечного потребителя – меня! – устраивают полностью, – добавил я. – Не комплексуй, агент Вилка – лучше тебя все равно никого нет.
– «Мечта»? – тепло улыбнулась она.
Ну ни с кем откровенно говорить нельзя – одни стукачи кругом!
– Она самая, – с улыбкой подтвердил я. – А мечта бракованной не бывает.
На сцене появился Окуджава с гитарой, спел, похлопали, а дальше шары полезли на лоб, потому что на сцену вышел Высоцкий с гитарой. Окуджаву поди сунули специально, чтобы мужиков с гитарой было хотя бы двое, а не одинокий Владимир Семенович. Спел, аплодисменты, и, ничтоже сумняшеся, спрыгнул со сцены и пошел к первому ряду. Дед и старшие товарищи не стушевались, поднялись на встречу, пожали руки, и в воцарившейся в зале тишине я услышал Анроповский ответ на заданный Высоцким вопрос:
– К жене? К жене съездить нужно обязательно. Андрей Андреевич, – повернулся он к Громыко. – Как считаете, можем отпустить Владимира Семеновича во Францию на месяц?