Самый лучший комсомолец. Том 5
Шрифт:
Да хватит пичкать неокрепший детский организм снотворным!
Как и ожидалось, в себя я пришел ночью. Попив предложенного дедом Юрой клюквенного морса – все время в больнице им пичкают – с улыбкой кивнул ему.
– Я по-глухонемому не умею, – признался он.
Я обернулся – Виталины в палате нету.
– Да не волнуйся ты, – махнул рукой Андропов. – Посидит в коридоре и вернется – она гораздо здоровее тебя.
– Ладно, – просипел я. – Враги?
– Нету больше врагов в Саратове, – исчерпывающе ответил он.
– Наши?
– Федина я в Магадан
Включив лампу на тумбочке у кровати, написал:
«Можно будет взаимодействие наладить когда на Восток уеду?»
– Налаживай, но сам старайся туда не соваться – зэк заточку кинет и всё. Мы его за это, конечно, расстреляем, но легче от этого никому не станет.
«Ты знал про Щукина?» – спросил я.
– Да у меня такое чувство, будто я в нашей стране меньше всех знаю, – сморщился он. – Дожили – детей с бабами действующий генерал сжигает!
– Пытается, – поправил я.
– Пытается, – подтвердил дед. – Твои рядом там, лечатся – указал он на правую стену. – Семену героя секретного выпишем, «переезжай» его в Москву сам – у тебя для этого все есть. А лучше – с собой на Восток забирай, пригодится.
Я покивал.
– Охране твоей полномочия пересмотрим. Твоя безопасность – в приоритете, вплоть до возможности стрелять на поражение во всех кто ниже членов Политбюро, – выкатил он «апгрейд». – Питаться – только там где заранее согласовано или сухпайком.
Я покивал грустнее.
– По-другому никак, – пожал он плечами и поднялся со стула. – Работать надо, а я тут у тебя второй час сижу – жду когда проснешься.
– Буди в следующий раз, – попросил я.
– Редкое зрелище было – ты и молчишь! – гоготнул дед. – Пока!
– Пока!
– …Поэтому я поеду во Владивосток с тобой! – безапелляционно подвела итог пространному монологу о том как ей надоела европейская часть СССР одетая в медицинскую маску, халат, перчатки, бахилы и колпак Оля, пришедшая в гости на третий день моего лечения.
За это время успел пообщаться с дядями – Витя и Петя уже выписались, а вот подкоптившегося Семена еще лечат. Не от пневмонии – он ею даже не заболел, а от язвы.
– Не во Владивосток, а в Хабаровск, – прошептал я.
Уже почти даже и не болит. Подружка покраснела и исправилась:
– Значит в Хабаровск! Студия у тебя там будет, учительница по вокалу и квартира для меня – тоже…
– А мама с папой? – спросила Виталина.
– Папа все равно с вами поедет – его Павел Анатольевич начальником какого-то отдела назначил, – поделилась Оля. – А мама его одного не отпустит, поэтому переезжаем всей семьей. И хочу отдельную квартиру – меня вся страна любит, значит заслужила!
– Соседями будем, – признал я справедливость аргумента. – Но совхозную кому-то отдадим, иначе нечестно.
– Свою тогда тоже отдавай, – выкатила условие подружка.
– Я и так – зачем она мне? – не был я против.
Не сумевшая взять меня
– Мы с тобой в ноябре в Японию поедем на чуть-чуть, – приоткрыл я перед ней завесу будущего.
– Мне баба Катя уже сказала, – снисходительно кивнула она.
– Никакой секретности в этом СССР! – вздохнул я.
– Она тоже считает, что мне лучше с тобой уехать, – продолжила подружка. – Потому что «в Москве одни сволочи и воинствующие интеллигенты – они меня испортят, а ты – не испортишь». И на Алтай еще по пути заглянем – я хочу посмотреть как мой пионерский лагерь строится.
– Мне тоже туда по делам надо, – согласился и на это.
Сегодня была плохая ночь – начали ныть ноги. Хоть так клади, хоть эдак – никакого спасения. Еще через какое-то время появилась сыпь и подскочила температура. Вызвали по такому поводу доктора, он собрал экспресс-консилиум, и ревматолог предложил посмотреть кровь, обнаружив Streptobacillus moniliformis – это крысиные укусы занесли. У Виталины и дяди Семена нашлась такая же фигня – немного покусали мою прелесть. Лечением стала увеличенная (потому что и так уже дают) доза старого-доброго пенициллина – будут нам его давать дней десять, ну а пока ходить тяжело и больно – воспалились колени и голеностоп.
Постучали в дверь, и заглянувший доктор напомнил, что пора делать очередное ЭКГ – его мне дважды в день делают, опасаясь менингита – этот ЭКГ не обнаруживается, но и вреда не будет – миокардита и гноя в суставах. Опасаюсь этого и я, поэтому все процедуры переношу стоически – для меня же, дурака, стараются.
Пока меня возили на ЭКГ, Оля успела уйти – два часа просидела, поэтому я не обиделся. Да я бы и в принципе не обиделся – чего тут у меня делать, когда за окном доживает последние деньки лето? Но очень приятно, что ко мне постоянно кто-то приходит.
Следующим за Олей гостьей стала Виктория Викторовна – вот кого видеть не больно-то и хотелось, но не выгонять же теперь? Пробивной все-таки характер у женщины – ко мне кого попало не пускают, а она, похоже, сумела убедить охрану, что она не кто попало. Вон впустивший ее дядя Дима как виновато смотрит.
Успокоил служивого подкрепленным улыбкой кивком, и он закрыл дверь, оставшись в коридоре.
– Как узнала, что вы теперь тоже здесь лечитесь, сразу и пришла! – заявила Виктория Викторовна, опустившись на стул у моей кровати. – Хотела цветов или фруктов принести, а доктор не разрешил.
– «Спасибо», – написал я ей на планшете, экономя голос для более приятных визитеров. – «Как у вас дела?»
– Лучше, чем у вас, – вздохнула она. – А почерк лучше так и не стал! – хихикнула.
– «Это от гениальности», – нескромно напомнил я.
– У-у-у, совсем ничего не разобрать! – подколола она меня.
– «Извините, что неделикатно получается, но это же рабочий вопрос, поэтому я должен его задать – спортивная манга отменяется?»
– Из-за козла-то этого? – фыркнула она. – Тоже мне Малевич нашелся! Я что, рисовальщика не найду? Все равно он толком ничего и не делал, он же литературно никчемен.