Самый лучший комсомолец. Том четвертый

Смолин Павел

Отец Кости произвел на меня хорошее впечатление. Первая причина — сына он без дураков любит всей душой, и, по собственному признанию, не жалел на его липовые «троечки» пару свиных туш в четверть — классика деревенской коррупции. Вторая — узнав о «спецшколе» он пришел в буйный восторг, согласившись ехать куда угодно, когда угодно и на любых условиях — лишь бы Косте дорогу в большую науку дать. Причина третья — ушедшую со словами «сам своего дебила воспитывай» жену не осуждает, «бог ей судья». Оставив мужику денег на переезд и перевозку хозяйства, отправился

в «Орленок» — кататься на картах и догуливать завтрашний — последний — день каникул, которыми доволен «от» и «до» — и время весло провел, и пользу немалую вынес. А чего еще желать малолетнему попаданцу?

Глава 23

В «Домодедово» меня ждал огромный сюрприз в виде ждущей на нашем «Запорожце» прямо у трапа Виталины.

— До встречи, товарищи! — обернувшись, помахал я дядям Феде и Ване. — И спасибо!

— Ромео, — хрюкнул в след бегущему мне дядя Федя.

Про багаж и подарки — всем ракушек насобирал, ух красивые! — можно не заморачиваться, привезут прямо домой, поэтому едва ли не вприпрыжку добежал до машины и сгреб в объятия счастливо улыбающуюся, загоревшую Вилочку.

— Ты опять вырос, — приложила она меня.

— Это звучит как классическая мамо-бабушкина фраза, — поморщился я и ладонью измерил рост с помощью девушки — до переносицы.

— Я очень скучала, Сережа, — хихикнув, она чмокнула меня в губы.

— Так-то лучше, — одобрил я и поцеловал ее как положено.

Ну смотрят люди, ну и что? Морального облика комсомольца не нарушаю — невеста же. Уселись в машину, девушка поехала к воротам.

— Ну рассказывай как съездила, — запросил я отчет.

— Продула в казино полторы тыщи, — с виноватой моськой покаялась она.

— Приговаривать тебя к посещению нашего маленького клуба по борьбе с зависимостями?

— Что за клуб? — улыбнулась она.

— Там дядя Андрей, — начал я перечислять. — Малолетний алкаш — сын нашего немецкого инфарктного куратора и ряд совхозников, в которых после той злачной ночи, когда наши дяди ставили особо несознательным чудо-укольчики проснулось желание до такого не доводить и справиться с алкоголизмом более гуманным способом — еженедельными собраниями. Еще из Москвы пара психиатров наркологического профиля прибудет, смотреть чего это я удумал. Докладчик и целитель — твой покорный слуга, — положив руку на грудь, церемонно поклонился.

— Только что придумал? — хихикнула девушка.

— Перед отлетом из «Орленка» позвонил, распорядился, — поправил я. — Но мы отвлеклись — давай дальше.

— Проигравшись, я расстроилась и попросила у Насти пару сотен на «отыграться», — продолжила она.

— Плохой звоночек, — осудил я.

— И выиграла пятнадцать тысяч, — показала мне язык.

— Это еще хуже, теперь паттерн «я точно отыграюсь» глубоко в тебе укоренился, — горько вздохнул я. — И ты будешь регулярно спускать все наши семейные сбережения.

— Если приказ будет, — фыркнула она. — Я же не по своей инициативе все это делала — легенда такая, девушка-игроманка. На второй

день проиграла уже двенадцать, и была вынуждена со слезами на глазах и благодарной улыбкой принять предложение одного очень состоятельного господина поставить за меня. Увы, я проиграла и его капиталы, и он от расстройства вынужден был совершить летальное отравление шампанским. А мы ведь собирались провести ночь в отеле и утром улетать в Америку — сочетаться узами брака, — жалобным тоном, вытирая несуществующие слезы закончила она.

— Хорошая работа, товарищ капитан, — гоготнув, похвалил я.

— Спасибо, — улыбнулась она и поморщилась. — Пришлось пару раз поцеловать его в жирную щеку.

— Ужасно, — вздохнул я. — Но такой грех я могу тебе простить. Но больше не греши.

— Больше никаких акций, переведена на работу в «девятку» — о тебе буду заботиться до самой пенсии, — с улыбкой кивнула она.

— Но это все работа, а что у нас по отдыху? — перевел я тему.

— Катались на яхте, пили коллекционное вино, валялись на пляже, покупали шмотки, — скучным тоном перечислила она. — Словом — вели глубоко буржуазный образ жизни. Пару дней нравилось, а потом скучно стало. А ты как отдохнул?

— Шикарно, — довольно потянулся я. — Считай — натравил кого надо на курортную мафию, радикально вычистив прибрежные зоны Краснодарского края.

— В столовую сходил? — ухмыльнулась она.

— Как всегда, — с улыбкой подтвердил я.

— Я там новости смотрела, чуть-чуть показывали, — поделилась она инфой. — Опять, мол, из-за политических комбинаций, направленных на укрепление личной власти Андропова страдают невинные люди.

— Че они еще сказать могут, — не удивился я. — Но политическая составляющая имела места быть — перевоспитал товарища Медунова, теперь у деда в тех краях ручной крайком будет. Под обстрел вместе попали, представляешь наглость курортного спрута?

— Я очень рада, что ты цел и невредим, — посерьезнела Вилочка.

— Спасибо солдатикам и «девятке», — покивал я. — Ну и по-мелочи: тусовался с «Орлятами», дали с Олей совместный концерт — в телеке покажу — и занимался подводным плаваньем, в процессе обнаружив затонувший пару тысяч лет назад торговый корабль. Из находок — бронзовые статуи, монеты и пожилые бронзовые же игрушки — их вчера под вечер откопали, «орлята» в восторг пришли — оказывается древние дети тоже поиграть любили.

— Это такие у тебя «совершенно обычные каникулы»? — заржала она.

— Когда-нибудь отдохну как нормальный ребенок, — пообещал себе я. — Не высовываясь и ничего не делая. Директор-бедолага всю неделю по два часа из-за меня спал, вымотался. Вечером Оля кстати приедет, ей в «Артеке» нужно вещи забрать, поэтому на этот рейс не успела.

— Как у нее дела?

— Лучшая подруга выглядит довольной, — пожал я плечами. — Еще мы почти женили дядю Ваню из «девятки» на нашей пионервожатой, осенью в совхоз переселятся, жить долго и счастливо.

— Никуда без сватовства, — хихикнула девушка. — Ты молодец, Сережка.