Самый лучший пионер
Шрифт:
Все так: Андропов Сергей Владимирович, дата рождения — тридцатое августа 1955 года. День рождения не за горами!
Мать: Ткачёва Наталья Николаевна, 02.01.1940 г.р.
Отец: Андропов Владимир Юрьевич, 01.01.1940 г.р.
Один день разницы и "залет" в четырнадцать маминых лет. А еще — запрет абортов в тот исторический период. Повезло моему реципиенту — мог и не появиться на этот свет. Маму о влиянии запрета на ее судьбу, конечно же, спрашивать не буду — плохая тема для разговора.
Однако яснее не стало — "скриншот" википедии из головы
Вечером она пришла расстроенная — пыталась скрывать, конечно, но я же вижу.
— Случилось что-то?
— Нет, все хорошо, — Попыталась она отмазаться.
— Но я же вижу, что ты грустная, — Не сдался я.
— Да козлы! — Раздраженно махнула она рукой и пошла за ширму переодеваться: — «Нет на август путевок!», — Передразнила кого-то: — Сволочи профсоюзные, сами-то с санаториев не вылезают, а здесь ребенок… — Осеклась и грустно вздохнула.
В лагерь меня отправить хотела, подлечиться.
— Там поди на два года вперед все расписано, — Предположил я.
— Как бы не на пятилетку! — Согласилась мама, появляясь из-за ширмы.
Задумчиво на меня посмотрела и решительно кивнула:
— Мы с тобой на следующее лето в Крым поедем! Дикарями!
— В палатке будем жить? Из котелка питаться? — Сымитировал я сыновий энтузиазм.
— И ночью в море плавать! — С улыбкой добавила мама Наташа, и мы отправились ужинать.
— Как ребятам твоя книжка? — Спросила она, проглотив ложку борща — сегодня у нас именно он.
— Очень понравилась, — Без ложной скромности признался я.
— Давай я сама первую тетрадку Антонине Петровне отнесу, — Предложила мама.
— А как я ей первого сентября цветы дарить буду, не познакомившись? — Придумал я вялую отмазку.
Страшно активизироваться вот так сразу! Мне бы в школу походить, друзей завести… Ну уж нет! Прокрастинации — бой!
— Еще успеешь! — Грустно улыбнулась мама.
— Неси, — Решился я: — Под лежачий камень вода не течет.
— Верно! — Одобрила она.
Сразу после ужина она позвонила классной руководительнице, и, не откладывая в долгий ящик, понесла тетрадку. Я же прилег дописывать вторую. Хорошая продуктивность объясняется просто — сидеть дома в эти времена просто жуть как скучно! Книги с полок я читал почти все — кроме Ленина и Маркса. Как-то вот не довелось. Но теперь, с учетом вновь открывшихся обстоятельств, надо будет скушать и частично зазубрить — у нас же здесь теократия, и без цитирования канонических текстов уважения мне не будет.
Антонина Петровна, которая сейчас в отпуске, пришла следующим же утром. Классная руководительница оказалась женщиной под пятьдесят, полуседые волосы собраны в «бублик»,
— Здравствуйте! — Поприветствовал я гостью.
— Здравствуй. Ты меня не помнишь, Сережа? — Первым делом спросила она.
— Извините, — Покачал я головой.
Она вошла в комнату, я закрыл дверь и предложил:
— Чаю?
— Спасибо, но не стоит, — Отказалась она и посмотрела на диван.
— Присаживайтесь, — Запоздало предложил я.
Она уселась, поставила на колени сумочку, я аккуратно опустился рядом.
— Тогда давай знакомиться! — Жизнерадостно заявила она: — Меня зовут Антониной Петровной, я — классный руководитель бывшего шестого «бэ» и будущего седьмого!
Да я же семиклассник! Это потому что в школу пошел в семь лет — повезло мне в августе родиться, а не в октябре, пришлось бы еще год ждать — а начальная школа в эти времена четыре года, вот и «натикало», так сказать. Если не принимать во внимание потенциальный экстерн, учиться мне еще минимум три года — десятилетка же обязательная.
— А я Сергей, если сдам экзамены в августе, буду учиться в вашем классе, — Представился я в ответ.
— Повезло тебе 30 августа успеть родиться! — Улыбнулась: — Родись ты после 15 сентября, пришлось бы в первый класс в восемь лет идти! — И спросила: — А ты школьную программу помнишь?
— Помню, но немецкий как корова языком слизнула, — Развел я руками: — Мама принесла мне пару самоучителей, постараюсь освоить заново хотя бы на «троечку».
— Моя подруга преподает немецкий на дому, — Предложила репетиторские услуги классная руководительница.
— Мама говорила, но я сначала сам попробую, — Отказался я: — Алфавит уже выучил! — Похвастался достижениями.
А чего мне, с абсолютной памятью? Открыл, «сфотографировал», и все — уже в голове. Мне теперь секретные документы лучше даже мельком не показывать — «развидеть» уже не получится.
— Ну, если что, мой номер у вас есть, — Проявила она понимание и достала из сумочки тетрадку: — Я тебе ее не отдам! — Заявила она.
— Потому что понесете дальше? — С улыбкой предположил я.
— Именно! Я в РайОНО пойду, но только ты обязательно продолжение пиши!
— А вот, дописал вторую вчера! — Выдал классной руководительнице вторую тетрадь.
— Только, Сережа… — Она замялась: — Тебе точно мама не помогала?
— Совершенно точно! — Покачал я головой: — Если хотите, прямо сейчас займусь третьей тетрадкой.
— Я тебе верю, но лучше проверить! — Согласилась она.
Делать нечего — уселся за стол и начал возить карандашиком по бумаге. Карандашом удобнее, стер и исправил, если что не так. Прошло минут сорок, когда Антонина Петровна сочла эксперимент успешным. Ознакомившись с содержимым, убедилась, что это то же самое, и пообещала позвонить, когда у нее будут новости. Науськанный мамой, подарил ей на прощание шоколадку — за суету, так сказать.