Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте
Шрифт:
Но я не считаю, что бумажная журналистика умирает. Это, по-моему, нелепость. Телевидение не «прикончило» радио, кино не «прикончило» театр – все будет существовать тысячелетиями. Просто роль бумажных газет и журналов размывается. Поскольку становится больше конкуренции, то теперь сложней работать, потому что любой остроумный блоггер может затмить собой большущее издание с миллионными бюджетами, и примеров тому – несметное количество.
Сейчас в киосках, кроме двух-трех, журналов ничего покупать не хочется. А в Интернете есть десятки и сотни людей, которые в состоянии ежедневно приковывать внимание
Я считаю, что мы все являемся конкурентами на рынке читательского внимания. И дело тут не в том, о чем ты рассказываешь, а в том, как ты рассказываешь. И фронт конкуренции происходит именно здесь – даже не в поиске фактов или какого-то нового приема, а именно в поиске способа заставить человека прочесть тот или иной материал.
То есть для журналиста и издания важно придумать остроумный прием. То, чем мы занимаемся, – это придумывание этих остроумных приемов. Все знают правду, у кого есть глаза и кому хоть что-то интересно; все более-менее понимают, что происходит.
И чтобы заставить кого-то еще об этом думать, разговаривать, читать, условно говоря, бить в какой-то колокол, если мы говорим про проблемные материалы, да и про веселые тоже, нужно придумывать способ, чтобы заставить человека остановиться, заставить его прочитать это.
Для меня сейчас главное в профессии – уметь бороться за это внимание. И если человек в состоянии придумывать приемы борьбы за это внимание, то совершенно все равно, где он работает: сидит он дома за компьютером, работает в «Эсквайре» или работает в газете.Поэтому журналист XXI века – это человек, который в состоянии придумывать такие приемы, которые помогут остановить простого пешехода, заставить его прочитать написанный материал, потом присесть на лавку и подумать о том, что прочитано.
ДМИТРИЙ МУРАТОВ главный редактор «Новой газеты»
1. Заводская школа в городе Куйбышев, который сейчас называется Самара. Школа была построена вместе с заводом во время войны. У нас выдающийся был класс. Было страшно интересно, все там что-то делали. Фотографировали. Я мечтал стать спортивным фотографом. Ходил по всем стадионам. В первую очередь, хоккей, футбол, делал много снимков. И как-то само собой стало понятно, куда нужно идти. Но поскольку у нас не было факультета журналистики в Куйбышевском университете, а был филологический факультет, то я пошел туда.
И мне страшно повезло, что я попал туда, как бы не по специальности. На самом деле, как сказала одна моя однокурсница, ныне профессор того же университета Ирка Ромашкина, за профессией в университет не приходят, в него приходят за образованием. А образование нам там давали отличное, великолепные были педагоги, потрясающие. Лев Адольфович Финк, отсидевший «пятнашку» в сталинских лагерях, выходил к нам на лекцию по контрпропаганде и говорил: «Ну, вот они, враги СССР – Аксенов, Солженицын, альманах «Метрополь». А теперь подробнее про их произведения…» Прекрасно читали зарубежную литературу, к примеру, великолепная Софья Агранович, она рассказывала про фольклор великолепно, давала мифы, типологию.
Я начал работать рано, сначала транспортным рабочим на заводе во время
Но в какой-то не самый прекрасный момент моей жизни в областном комитете партии посчитали, что молодого пацана надо забрать в областную партийную газету. Я туда идти категорически не хотел. У меня была студенческая свадьба, и умная молодая жена в ответ на то, что они сразу дают квартиру или, если откажусь, сразу надо идти в армию, сказала: «Да пошли они в ж**у, с такими еще требованиями».
И я на это дело плюнул, и пошел в военкомат, после чего уже через несколько дней оказался в в/ч 75269б, где я «отмотал» положенный срок. Но там мне тоже повезло, потому что спустя 20 лет после службы в армии я пытался найти своего командира армейского и своего старшину. Так вот, один сейчас управляющий делами «Новой газеты», полковник Ванейкин, а старший прапорщик Вячеслав Иванович Азовцев – заместитель управляющего, ангел-хранитель редакционный.
А потом я вернулся из армии в ту же самую «молодежку» и тут интересное время началось. Я вернулся в мае 85-го, прошел уже апрельский пленум, появился Горбачев, уже по-другому говорящий человек.
И тут, абсолютно неожиданно, ночью раздался звонок – не хотели бы вы стать собственным корреспондентом «Комсомольской правды» в городе Куйбышеве? Ничего себе! Ну, это ж мечта была! То есть ты автономен, ты ни от кого не зависишь, тебе абсолютно по фигу местная власть, ты работаешь на Москву, у тебя есть под боком машина служебная, у тебя есть квартира, она же – корпункт. То есть ты ведешь автономное существование в любимом городе, работая на отличную в то время газету. «Московские новости» свой взлет еще не начали, а «Комсомолка» – это Руденко, Кучкина, тогдашние дискуссии Лоссото, Василий Михайлович Песков, Репин, Ярослав Голованов – что ни имя, то абсолютная теперь история.
Но тут снова звонит звонок, звонит другой сотрудник «Комсомольской правды», нынешний мой заместитель, а тогда редактор отдела политики «Комсомольской правды» Сережа Кожеуров, и говорит: не соглашайся на собкора, жди ночью звонка. Ну, выяснилось, что они, под воздействием духа перестройки, решили поставить эксперимент на мне. И беспартийного человека пригласить сразу в Москву, причем без единого дня его работы в великой, со всеми орденами «Комсомольской правде». И более того, сразу же в качестве заведующего отделом.
Мне показалось, что это авантюра. К авантюрам я всегда относился легко и с интересом. «Волжский комсомолец» не посчитал это с моей стороны никаким предательством, наоборот, великолепно мы напились и все меня добро проводили.
Началась моя работа в Москве. Ночи мы проводили в гулянках, днем мы пахали. И первый раз постарались сделать «Комсомольскую правду» газетой, которую читают с первой полосы. Однажды практически самовольно, при закрытых глазах главного редактора, мы вместо Политбюро, которое убрали внутрь газеты, на первую полосу поставили тридцать новостей. Реальных, настоящих тридцать новостей на первой полосе!