Самый лучший вечер (сборник)
Шрифт:
Амалия поглядела на кусты сирени – и оторопела. На ветке висело ожерелье – то самое, в которое граф Вермандуа велел вставить драгоценный подарок для своей жены. В следующее мгновение ветка затрещала так, что чуть не отломилась, – Билли что есть силы дернул к себе ожерелье. Но, разглядев его, юноша разочарованно присвистнул.
– Камня нет? – догадалась Амалия.
Билли покачал головой.
– Нет… – Он повернулся и поглядел на газон. – Смотри, тут трава примята!
– Быстрее, – крикнула Амалия, – быстрее! Он не мог уйти далеко! Но какой
Они бежали по влажной траве. Амалия поскользнулась, но Билли с силой, которую никак нельзя было заподозрить при его, казалось бы, хрупком сложении, успел подхватить ее за локоть и молча поставил на ноги. Лягушки в пруду, оставшемся позади, заквакали с удвоенным пылом. Еще немного – и, миновав небольшую рощицу, Амалия и Билли оказались возле реки. На берегу ее сгорбилась одинокая фигура с удочкой.
– Ни с места! – крикнула Амалия.
– И не вздумай удрать! – добавил от себя Билли на неплохом французском, поднимая револьвер.
Фигура распрямилась и, завидев молодую женщину в средневековом платье, а с ней – американского ковбоя, открыла рот.
– Вы кто такой? – требовательно спросила Амалия, подходя ближе.
– Я? – Рыболов озадаченно уставился на нее. – Я – Леон Улье. Вы разве меня не помните? Я живу напротив вашей гостиницы, у папаши Робера.
– И что вы тут делаете? – сердито осведомилась молодая женщина.
– Рыбу ловлю, – отозвался Леон. – А что?
– Ты никого тут не видел? – Теперь к допросу приступил Билли.
– А кого я должен был видеть?
– Последние несколько минут мимо вас никто не проходил? – уточнила Амалия.
Улье на мгновение задумался.
– Не знаю, может быть, косуля какая-нибудь… Тень только какая-то мелькнула, шарахнулась и спряталась. Тут зверья всякого – видимо-невидимо.
– Где мелькнула? – насторожился Билли.
– Вон там… – Леон кивком головы показал на деревья. – А почему вы спрашиваете?
– Все ясно, сбежал, – обратился Билли к Амалии по-английски, на что последовал такой выразительный и энергичный ответ, что рыболов застыл на месте, а Билли заморгал с уважением во взоре.
– Ух ты! – только и сказал ковбой. – Это по-каковски, по-русски, что ли?
– Нет, – отозвалась Амалия, переводя дыхание. – В русском таких слов нет.
Ей было ужасно стыдно, но иначе она никак не могла выразить обуревавшие ее чувства.
– Кто-то идет, – вдруг насторожился Билли.
И в самом деле какая-то плотная фигура пробиралась по дороге, идущей вдоль реки. Ковбой нахмурился.
– Нет, – с сожалением промолвила Амалия, качая головой, – это не он.
– Точно? – спросил Билли с сомнением.
– Да ты сам посмотри, – отозвалась Амалия. – Он раза в два, а то и больше, толще того гостя.
Меж тем фигура приблизилась к ним. Теперь стало ясно, что это мужчина лет пятидесяти, высокий, широкоплечий, крупный, с носом
– Простите, сударь, к замку графа Вермандуа я правильно иду?
– А на что он вам? – не удержался Билли. – Вас что, пригласили на праздник?
– Не совсем, – отозвался незнакомец. – Дело в том, что я комиссар Папийон.
4
В далеком 1884 году имя Папийона внушало почтение всякому, кто его слышал. Во-первых, потому что Папийон был полицейским, а во-вторых, потому что он был очень хорошим полицейским. Говорили, что Папиойн когда-то был учеником самого Видока и что ученик из него получился на загляденье, потому что парижские сыщики не могли нахвалиться на своего коллегу. В любом случае следует признать, что комиссар явился как раз вовремя.
– О, – воскликнула Амалия, – вас-то нам как раз и не хватало!
Комиссар потребовал объяснений. Подоспевший Гиварш, неся вещественные доказательства – бороду нынешнего обладателя бесценного бриллианта и его же дурацкий маскарадный колпак, – прояснил ситуацию. Амалия, в свою очередь, отдала комиссару найденную оправу и рассказала, как та у нее оказалась. Гиварш, глядя на знаменитого сыщика преданным взором, отважился спросить, какие именно меры им следует предпринять, дабы отыскать неизвестного злоумышленника.
– Вызвать подкрепление, окружить замок и прилегающую территорию, никого не впускать и не выпускать, – распорядился Папийон. – Я сам займусь расследованием.
– Можно вопрос? – подала голос Амалия. – Как именно вы оказались здесь, господин комиссар? Должна признаться, ваше появление пришлось как нельзя кстати!
Комиссар Папийон поморщился, словно проглотил дольку лимона.
– Я не смог отказать парижскому префекту, который попросил меня об одолжении, – отрывисто бросил он. – В сущности, до нас дошли всего лишь слухи, а таких слухов в преступном мире рождается огромное количество. Но префект – давний знакомый госпожи графини, и он настойчиво просил меня поприсутствовать на званом вечере в замке.
– Стало быть, вы получили какую-то информацию? Кто-то был заинтересован в том, чтобы бриллиант пропал? – настойчиво продолжала баронесса.
Папийон обернулся и смерил ее цепким взглядом.
– Могу ли я узнать, сударыня, почему этот вопрос так вас волнует?
– Разумеется, – отозвалась Амалия. – Дело в том, что я собиралась выкупить у графа бриллиант. И то, что камень исчез, мне совершенно не нравится.
Комиссар повел своими могучими плечами.
– Сожалею, сударыня, однако в данный момент я ничем не могу вам помочь, – сказал он. – Убедительно прошу вас и вашего спутника никуда не уходить, вы мне еще понадобитесь. К вам, сударь, – отнесся он к Леону, который смотрел на него во все глаза, – моя просьба тоже относится.