Самый маленький офицер
Шрифт:
Сиф коснулся груди и тут же отдёрнул руку, скривившись. Да, что-то не везёт ему – или наоборот везёт?..
– А ради тех денег вы теперь не хотите дать информацию, позарез нужную всем? – всё же возмутился он, отказываясь понимать, что бывают такие люди.
– Нужную России, сдарий офицер, – спокойно поправил Ивельский. – Быть может, Выринея действительно хочет мира.
Юный фельдфебель почувствовал, как волна гнева и искреннего возмущения подхватывает его, и больше всего на свете захотелось расслабиться и позволить ей командовать действиями.
Но страстное желание придушить старика отрезвило мальчика. Какое дело Ивельскому до его чувств?..
– Я понял, сдарий Ивельский, – осипшим голосом сказал Сиф, будто кто-то другой говорил за него. Злость звучала неприкрыто, но была ледяной и спокойной. Сиф слышал свой голос – и его самого пробрал озноб от узнавания.
Кондрат…
– В таком случае, сдарий Ивельский, – говорил Кондрат его губами, – спокойной ночи. И… забудьте про Тиля. Я лучше вас в данной ситуации сумею о нём позаботиться. И уберечь его от Леона, который и свёл его тогда с ума. Вы ведь догадываетесь об этом, сдарий Ивельский? Вот только думать не хотите. Не-думая и с деньгами – жить проще, чем и вправду что-то сделать просто ради самого «подкидыша».
Старик собрался было что-то возразить, но взглянул в глаза Сифу, сморгнул… и передумал, поднялся и вышел.
– Вот… навкин сын, – не сдержался и прошипел вслед Сиф.
– Глупость не удалась? – печально спросила Алёна.
– Похоже на то, – подросток рухнул на диван, как раз на то место, где сидел до этого Ивельский, коротко охнул, но сдержался.
– Жа-аль, – вздохнула Алёна. – А я-то уж надеялась…
Сиф вместо ответа задрал голову к потолку и поинтересовался у люстры:
– А как меня Леон вычислил? У меня, вроде, на роже не написано, что я – это я…
Алёна с сомнением покосилась на друга и осторожно заметила:
– Знаешь, а мне кажется, что написано…
Сиф мрачно вздохнул, снова потянувшись за льдом:
– А я говорю, не написано было! Я же знаю, какой я хиппи бываю!
– А сейчас точно написано! – возмутилась девушка, которая терпеть не могла отступаться в споре. – Может и тогда было, а ты не заметил.
– Ага, чернила смыть забыла перед выходом из дома.
На этом спор закончился, и оба мрачно уставились в окно.
Где-то за стеной, они знали, Заболотин расспрашивал сейчас Тиля. Сиф поглядел в ту сторону, встал и сделал вид, что собирается постучать прямо в стену.
– Может пойти и прервать их, а? – спросил он у Алёны.
– Тебя же полковник прямым приказом выдворил за дверь, – напомнила девушка.
– А тебя не выдворял… Ну, Алёнушка! – Сиф скорчил жалобную рожицу и пошире распахнул невинные серые глаза. Каждый школьник обязан уметь делать такое лицо святой невинности. – Ну… ну, хочешь, я на колени встану? Польку спляшу? Ну… хочешь, – лицо мальчика пошло пятнами краски, – поцелую?
– Знаешь, что?! – возмутилась Алёна.
– Что? – мгновенно посерьёзнев, осторожно спросил Сиф, вполне обоснованно
– Вот сам и иди, – Алёна скрестила руки на груди и уселась на диван. – Ишь, начал строить щенячьи глазки.
Сиф глубоко обиделся, вскочил и ушёл к окну. Там он демонстративно повернулся спиной к Алёне:
– Ну почему? Как тут догадаешься? – бормотал он себе под нос, облекая мысли в словесную форму. – Мои фотографии он, что ли, разглядывал?.. Нет, я бы понял, если б он догадался о нашем прошлом. В конце концов, какие ещё друзья могут у Тиля объявиться… Но то, что я – Иосиф Бородин… – он вопросительно взглянул на свой силуэт, отражённый в стекле окна. Силуэт, зараза, промолчал. Впрочем, у него даже рта не было.
Алёна сидела на диване и молча дулась на Сифа, вполуха прислушиваясь к его бормотанию. Нахал! Что он вообще думает… Ляпнуть такое!.. Девушка с досадой побарабанила пальцами по диванной подушке и задумалась о причинах и поводах.
Долгое время в комнате слышалось только бормотание и раздосадованные вздохи. Полковник всё никак не шёл, и Сиф уже начал удивляться, о чём так долго можно беседовать с Тилем. Ещё, если честно, мальчик опасался ссоры с командиром, которая не замедлила бы произойти, явись сейчас Сиф в номер к Великому князю с вопросом: «Ну вы ещё долго?» – и потому-то и не шёл…
Тут Алёна издала завершающую барабанную дробь пальцами всё по той же диванной подушке и перестала дуться:
– Ну что, умник по части авантюр и глупостей, надумал что-нибудь новенькое?
Сиф повернул к ней голову и буркнул:
– Да толком ничего. Тупик. Разве что… – он уставился куда-то в пространство, переплетая пальцы в замок. – Разве только сам Ивельский и мог сказать Хамелеону, что к Тилю приходил друг, русский офицер… Я придурок!
– Самокритично, – оценила Алёна, скрывая любопытство.
– Ивельский знал, что Леон меня разоблачит! Знал, поэтому, волнуясь за Тиля, и сообщил командиру, где нас искать! Навкина бабушка!
– А не дедушка? – усомнилась Алёна.
– Это экспрессивное выражение, – сделав лицо «ботана», заявил Сиф, не зная, радоваться ли ему тому, что объяснение найдено, или идти убивать Ивельского на месте. Всё больше он склонялся ко второму.
Долго, правда, строить планы мести не удалось, потому что Алёна подёргала погрузившегося в раздумья друга за рукав и спросила:
– А с Тилем что делать собираешься?
– Я?.. – Сиф опешил. Сказать-то Ивельскому было просто, а вот исполнить сказанное… – Может, будет лучше, если он поживёт с нами? К Ивельскому я его точно не отпущу!
– А твой полковник как к этому отнесётся?
– Не знаю, – буркнул мальчик и откинул волосы ото лба.
И тут – что за банальное слово «тут»! – с порога раздалось:
– Так-так…
Алёна стала свидетелем довольно обыденной сцены: Сиф втянул голову в плечи и чуть повернул голову в сторону двери, тихонько скульнув из-за боли в спине.