Самый маленький офицер
Шрифт:
Полковник кивнул и вышел, а мальчик ушёл отмокать под душ, весело насвистывая свою любимую песенку про детей цветов. Настроение стало самым радужным: всё обошлось. Никто ничего не узнал, а проблемам с КМП скоро придёт конец. С карточкой можно не торопиться. Тиль скоро будет в полной безопасности – когда с Хамелеоном всё будет кончено…
«А ещё… вы, ваше-скородие, ведь назвали теперь произошедшее приключениями, а не глупой авантюрой», – отметил маленький офицер про себя, пальцами расчёсывая волосы, мокнущие под тёплыми струями. Целиком залезть в душ не позволяло «ранение» – так
«Выходит, я больше не маленький ребёнок и авантюрист?»
В это же время подобным мыслям предавался и Заболотин, проходя короткий путь до следующей двери и ожидая, пока нерасторопные Краюхи откроют.
«Сифка не такой уж и глупый авантюрист, как я возомнил, перепугавшись тогда. Да и с этим его Тилем только ему и общаться – они друг друга хорошо понимают, в то время как всех остальных тихий и не всегда адекватный… наглец вгоняет в ступор, и найти общий язык чересчур сложно…» – полковник, пожалуй, больше гордился Сифом, чем гордился бы собой в такой ситуации. Впрочем, ведь Сифа кое-каким вещам учил Кондрат, человек феноменальной интуиции и отточенной до идеала наблюдательности, самый выдающийся разведчик, которого Заболотин только видел в своей богатой военной жизни… Да и просто это был Сиф. Маленький разведчик… Маленький офицер Лейб-гвардии.
Дверь открыл Филипп, как несложно было отличить по изломанной шрамом брови, удивлённо поднявшейся вверх. Старший (кажется, Краюхи говорили, на семь минут?) Краюхин слегка посторонился и пропустил полковника внутрь – «постойка смирно» и прочие военные условности остались где-то в Москве и «для параду».
Лёша был на балконе, сидел на перилах, насмехаясь над опасностью свалиться. В человеке, одетом в белые гостиничные тапочки, растянутые на коленях спортивные брюки и футболку с большим флегматичным пингвином, сложно было признать снайпера, обладающего огневым опытом как минимум в три года. А уж чем Краюхи занимались в мирное время, Заболотин даже не уточнял.
Завидев полковника, Лёха спрыгнул на пол и шагнул на порог комнаты подпирать дверной косяк.
– А мы все тут дураки, – с места перешёл к делу Заболотин.
– Вашбродь, а обязательно так… абсолютно? – жалобно спросил Лёша, в то время как Филипп от такого начала просто ещё выше поднял брови и сел на подлокотник кресла.
– То, что мы жаждали разгадать, Сиф решил, просто погуляв, задав всего один вопрос и получив на него нужный ответ, – продолжил полковник, тоже присаживаясь. Он лучился гордостью за Сифа, как новенькая лапочка на шестьдесят ватт. Впрочем, так было всегда: хвастаться своими успехами не так приятно, мешает скромность, старательно удерживающая человечество от мании величия. А вот успехами подопечного… Тут и скромность не помеха.
Выдержав нужную паузу, чтобы Краюхи прониклись, а появившийся на пороге из спальни Великий князь вникнул в ситуацию, Заболотин окончил:
– Искомый нами Хамелеон буквально два года назад работал психологом в третьем горьевском детдоме.
– Так всего делов – найти нужные фотографии, чтобы Скалеш опознал! – довольный Лёха хлопнул ладонью по колену и на
– Так что дальше – дело техники. И СБ, – подал голос Иосиф Кириллович. – А мои дела здесь подходят к концу. Я предполагал ещё совершить поездку по некоторым местам, но теперь это, наверное, не желательно.
– Отчего же. Когда всем этим наконец-то займётся СБ – я имею в виду, перейдёт к активным действиям – мы можем уехать, чтобы не мешаться у них под ногами, – возразил Заболотин, который одновременно и хотел такой поездки и боялся её. Порою хватало и города, которого полковник помнил разбомбленным и пустынным, чтобы почувствовать себя совсем не туристом здесь и не гостем, а преступником. Война – преступление против всего человеческого. И те, кто воюет, виноваты в произошедшем.
«Кроме Сифки!» – поспешно возразил внутренний голос. У ребёнка не было выбора!
Заболотин иногда ощущал тяжесть родового, потомственного офицерства. Словно все убитые, начиная по меньшей мере от солдат Наполеона, чью жизнь оборвал лихой корнет Егор Заболотин, кончая выринейцами, погибшими шесть лет назад, давили на совесть нынешнего офицера-Заболотина все вместе. «Это не твоя, это родовая совесть», – поговаривал отец, который, наверное, тоже ощущал это.
Краюхи отнеслись к перспективе побывать в местах боевого прошлого спокойнее. Они, как и положено рядовым телохранителям, промолчали.
– Ну, на том и порешили, – вывел князь и, деликатно, почти одним носом зевнув, исчез в спальне. Заболотин вновь улыбнулся, отвлекаясь от мыслей о родовой совести, и, немного помолчав, пружинисто поднялся на ноги со словами:
– Утро вечера мудренее, как твердят нам сказки. Надеюсь, хоть не мудрёнее.
– И вам спокойной ночи, – в один голос отозвались братья, выхватившие из сказанного самую суть. Тоже помолчав, словно собираясь внутренне перед атакой, они переглянулись, пожали плечами и поднялись следом – всё с завораживающей синхронностью, сделавшей бы честь любому танцевальному ансамблю.
– А мы встаём на наше «бдение». Правда, вряд ли кто осмелится потревожить сон князя своим покушением.
Только обратив внимание, как у братьев открываются рты, Заболотин понял, отчего голос говорящего иногда слегка хрипнет. Близнецы разыгрывали свой коронный «спектакль»: двигаясь совершенно синхронно, они говорили поочерёдно.
– Браво! – беззвучно зааплодировал офицер. – Вам бы в театральное училище!
– Уже, – пожал плечами Филипп. – Мы, собственно, там и учились.
Правда, Заболотин не мог поручиться, что последнюю фразу произнёс всё ещё Филипп.
Ещё немного «поработав на зрителя», Краюхи прошлись по комнате, демонстративно друг с другом поссорились и без промедления помирились обратно, и только когда Заболотин со стоном – к слову, тоже демонстративным – схватился за голову, Лёха расхохотался, разбивая синхронность, и ушёл на балкон. Филипп потоптался на месте и отправился туда же, крутя колёсико зажигалки и с изумлением младенца разглядывая вспыхивающий нервный, как конь-чистокровка, огонёк. На балконе огонёк взбрыкнул и погас. Поднимался ветер со скромными штормовыми замашками.