Самый опасный человек Японии
Шрифт:
А учитель был мудр. Он попросил Камня успокоиться, не пороть горячку и не давать обещания, исполнение которых не от него зависит.
— Вот увидишь, Камень, — сказал учитель, — ещё не закончится эта ночь — и ты трижды от меня отречёшься, несмотря на любые твои обещания.
Камень, само собой, стал в ответ возмущаться ещё сильнее, пока
Но между тем именно в ту ночь всё и случилось. Недруги схватили учителя и потащили на неправый суд и жестокую казнь. А Камень сперва был так удивлён таким происшествием, что не решился даже попытаться отбить учителя. А потом и вовсе сбежал в ужасе и действительно трижды за ту ночь отрёкся от своего учителя.
Я не могу сказать, насколько эта история достоверна. Всё-таки похожие события происходят по три раза обычно в сказках. Так что я готов согласиться, что те, кто записывал, несколько обработали эту историю, сделали её и проще, и нравоучительней.
Но вот в правдивости её я не сомневаюсь. Слишком уж часто человек говорит о своих идеалах и даже не врёт. А затем поступает прямо наоборот. И потом долго терзается из-за ощущения, что изменил самому себе. А многие люди и вовсе не терзаются, а просто забывают про своё дезертирство или находят ему оправдание, которое, может быть, и бредово, но складно звучит. Всё-таки далеко не каждый настолько твёрд в своих убеждениях, как этот Камень, хотя и он поколебался, и не у всякого были настолько великие учителя. Люди удивительно редко ставят себе что-то в вину.
— Ты считаешь себя таким же непостоянным?
— Я считаю себя таким же, как и все люди. А люди — непостоянны.
Этот поучительный разговор мог бы продолжаться и дальше, но тут где-то в глубинах дома послышался грохот — и в комнате воцарилась невольная тишина.
А потом в проёме, среди стопок книг, показался Юкио. И выглядел он паршиво.
Он шагал, опираясь на зонтик, как на трость. Похоже,
Левой рукой он придерживал бок. Его прекрасное лицо по-прежнему пыталось хранить одухотворённую невозмутимость, но на него легла сумеречная тень страдания.
Подходя к столу, он попытался сесть.
— Это был тот кореец? — спросил Кимитакэ.
— Да.
— Убил его? — спросил уже Курортник.
— Нет, — с трудом произнесли посиневшие тонкие губы. — Но ему будет непросто восстановиться. Очень непросто… Придётся ему вернуться в Россию. Если сможет… Хотя он много на что способен.
Заместитель директора тоже встрепенулся. В его глазах медленно разгоралось торжество.
Курортник поднялся и шагнул к Юкио. Тот посмотрел на него снизу вверх и попробовал улыбнуться.
— Плохо выглядишь, — заметил он.
— Мне кажется, что тут уже всё становится ясно… — заговорил заместитель директора. Но Курортник посмотрел на него так, что тот невольно умолк.
— Проваливай! — скомандовал Курортник.
— Что? Но…
— Вон!
Заместитель директора поднялся, попытался сказать что-то ещё, но просто не нашёл слов. И вышел прочь.
Сразу дышать стало легче.
Курортник тем временем склонился над Юкио и положил руку ему на грудь. Тот посмотрел на него с надеждой и даже отвёл ладонь, показывая рану Курортнику.
— Я смогу помочь, — произнёс Курортник.
— Это будет просто замечательно, — сказал Кимитакэ, потому что других слов на ум не приходило.
— Ты должен идти.
— А как же он? Я хочу быть рядом, хочу быть уверен, что с ним всё в порядке. Мы же друзья. Я только на друзей сейчас и могу полагаться! Меня собственная семья сдаст, можете быть уверены.
— Он тебя догонит, — произнёс Курортник.
И сразу стало ясно, что пытаться ему возражать или хотя бы спрашивать о чём угодно ещё — бесполезно.