Самый счастливый человек года
Шрифт:
Черный микрофон застыл перед носом Бабикова, объектив камеры, не мигая, уставился ему в рот, и Павлу показалось, что из этой круглой синеватой сферы глядят на него миллиарды людей; людей, радующихся его удаче, завидующих, ненавидящих…
— Спасибо всем, — неожиданно для самого себя выпалил он. — Я постараюсь оправдать оказанное мне доверие и буду целый год Самым Счастливым Человеком.
Сказав это, Павел вспотел от напряжения и, вытирая лоб рукавом халата, обругал себя последним идиотом, но тут же и оправдал — уж больно ситуация необычная, хорошо, что хоть такая чушь в голову
— Скажите нам, Павел, — пришел на помощь журналист — вы уже ощущаете это новое необыкновенное чувство, столь нежданно привалившее к вам?
— Нет пока, — честно ответил Бабиков. — В данный момент я ощущаю только чувство голода.
— Ну и хорошо, — радостно бухнул телевизионщик. — Тогда мы вас покидаем. Отдыхайте. Готовьтесь. Приятного аппетита.
Вся компания поднялась, потушила сигареты в цветочной вазе и хлопнула дверью.
Павел облегченно выдохнул.
Сформировавшаяся было в мечте Бабикова яичница из трех яиц рухнула вместе со сковородкой, а заодно и самой мечтой при новом звонке в только что успокоившуюся дверь. Звонок был непродолжительным, но каким-то настойчивым, вкрадчивым и, как показалось Павлу, вопросительным.
«Кто бы это мог быть?» — подумал он, открывая дверь.
Следующее мгновение обрушило на бедного Бабикова тонну воспоминаний, несбывшихся надежд, безуспешных ожиданий у молчащего телефона и горьких, почти трагических разочарований.
На пороге стояла Лера. Да-да, Лера! И зря Бабиков, зажмурив глаза, пытался отогнать это реальное явление. В черной кожаной мини-юбке и розовой кофточке с белым зайцем на левой груди, с пышными золотистыми волосами, слегка прихваченными заколками-невидимками, смущенно улыбаясь, спрятав руки за спину, как влюбленная школьница перед учителем физики, на пороге стояла та самая Лера, в которую Павел влюбился еще в восьмом классе и целых семь лет пытался добиться ее расположения.
Тогда Лера была непреклонна. Она не обращала на юного Бабикова никакого внимания: не отвечала на его страстные послания в поэтической форме, не благодарила за пышные букеты цветов к каждому празднику. Да что букеты?! Она даже не здоровалась с ним при встрече. Словом, не замечала и все тут. Не существовало для нее никаких Бабиковых в природе, тем более что последняя изобиловала разнообразными Кириллами, Владиками, Антонами и бог еще знает кем, кого только не облагодетельствовала нежными ласками ее щедрая девичья натура.
Сколько раз Павел представлял себе, как раздастся звонок, он отворит дверь и перед ним…
И вот перед ним…
Павел молча смотрел в голубые глаза Леры и не двигался с места. Что ему надо делать в данный момент, он понятия не имел.
— Здравствуй, — застенчиво произнесла девушка и сделала шаг вперед.
— Здравствуй, — выдавил из себя Павел и отступил в глубь коридора.
— Я, собственно, на минуту, — оправдываясь, зачастила Лера, — была у подруги, она живет этажом выше, смотрела «ящик» и решила, вот, поздравить да и поглядеть на тебя, живого, ведь целых три года, считай, не виделись.
Павел молчал.
— Ну ладно, я пошла, — девушка протянула Бабикову руку, делая вид, что она куда-то спешит.
— Пока, —
Не выпуская руку девушки из окаменевшей пятерни, он поволок Леру в комнату, и надо отметить, никто ему сопротивления не оказывал.
Усадив Леру в кресло, Павел с быстротой чемпиона мира по настольному теннису сварил кофе, порезал сыр и все это в самом пристойном виде, на подносе, поставил перед девушкой.
— Ты изменился, — ласково прошептала Лера.
— Еще бы, — ответил Павел, с трудом прожевывая огромный кусок сыра.
— Ты такой стройный, симпатичный, — продолжала девушка.
— А ты вообще богиня! — выпалил Бабиков, не замечая, что свою чашку кофе он залпом выпил, а в руках держит ту, которая предназначалась богине.
— Я давно хотела зайти к тебе, проведать… — не моргнув глазом, соврала Лера.
— Да?!!
— Конечно. Все времени не было.
— А что так?
— С мужем разводилась. Возня, знаешь, такая противная.
— Со вторым?
— Нет, с третьим. Второй, вообще, подонок был.
— Ой! — опомнился Павел. — Да я же твой кофе выпил!
— Ну и хорошо. Я совсем не хочу кофе.
— Ладно! — Бабиков решительно встал. — Сейчас мы пойдем в ресторан и позавтракаем, то есть поужинаем. Ты не против?
— Вообще-то я собиралась… — Лера попыталась придумать, куда она, собственно, собиралась, но, так ничего и не придумав, махнула рукой. — Впрочем, не важно. Пошли.
Павел вытащил из шкафа свой лучший костюм, извинился, отправился в ванную, переоделся и через минуту стоял перед Лерой этаким франтом, лет на десять отставшим от моды, но невероятно довольный собой.
— Деньги есть, — уверенно произнес он.
— А не хватит, я добавлю, — неуверенно продолжила Лера.
В это мгновение запах французской парфюмерии наполнил комнату, и мягкий мужской баритон с легким акцентом произнес:
— Не волнуйтесь, друзья. Отныне все денежные проблемы Павла Бабикова берет на себя международный валютный банк. Для начала примите наш скромный дар.
В руках у гладко выбритого и шикарно одетого брюнета с элегантной стрижкой желтел чек вышеупомянутого банка с черной единицей и шестью нулями, отпечатанными в графе «сумма».
— Это наш аванс Самому Счастливому Человеку Года, — продолжил брюнет. — А что касается моего внезапного вторжения, я прошу извинить вашего слугу, но у вас абсолютно незаперта дверь.
Мужчина улыбнулся и протянул чек Павлу. Невесть откуда взявшиеся фотокорреспонденты телеграфных агентств запечатлели этот знаменательный момент, и Бабиков, то с одной, то с другой стороны разглядывая хрустящую бумаженцию, остроумно заметил:
— Теперь можно и на такси поехать.
Тут же из-за фотографов выступил еще один элегантный мужчина, заверил присутствующих, что Самому Счастливому Человеку Года такси больше не понадобится и вручил ключи от шестидверного, бронированного «Мерседеса» с пуленепробиваемыми стеклами, который фирма специально подготовила для такого замечательного клиента и притом абсолютно бескорыстно.