Самый темный день
Шрифт:
Древний Ужас Крагген-кора.
А меж тем не за горами
День, когда погибнет солнце.
Гилдор знает - это будет
День пришествия Гифона.
Эльфы, велленцы, варорцы
Все торопятся на север,
К ледяным пустыням Грона,
Где стоит твердыня Модру.
Начат штурм Железной Башни,
Чтобы Злу пресечь дорогу
И освободить из плена
Риамонскую принцессу.
Смелый маленький ваэрлинг
В одиночку проникает
В коридоры мрачной Башни
И вступает в схватку с Модру.
Солнце скрылось
Тьма простерлась над пустыней.
Нападающими взяты
Мост и главные ворота.
А меж тем Владыка мрака
На вершине Черной Башни
Шепчет страшные заклятья,
Предвкушая смерть принцессы.
Ее жертвенною кровью
Напитать задумал Модру
Черный камень Миркенстона,
Чтоб Гифон восстал из бездны.
Но отважный Такк стреляет
Древней красною стрелою
В темный контур Миркенстона,
Вызывая вспышку света.
Этим светом Зло из бездны
Вновь водворено обратно.
Этот свет испепеляет
Модру и его отродье.
Этой вспышкой был рассеян
Диммендарк непобедимый.
... И от этой вспышки света
Лучник зрения лишился.
Вновь Заклятие Адона
Обрело былую силу.
Снова солнце воссияло
Над просторами Митгара.
Эти баллады были очень популярны в Митгаре, их распевали и в королевских дворцах, и в тавернах. Многие менестрели исполняли их, но никто не превзошел в этом маленького арфиста из Боскиделла, в изумрудно-зеленых глазах которого во время пения всегда блестели слезы.
5Э35 Рейвен Грейлок родила дочку, которой дали имя Робин. И Такк с Меррили отправились в Вестаделл повидать свою первую внучку. Виллен Грейлок познакомил Такка с группой молодых историков, которые называли свой кружок "Школой Книги Рейвен". В пещерах известняковых скал они начали собирать книги и свитки, ставшие впоследствии основой одной из самых больших библиотек Митгара. Но это в будущем, а пока они трудились над иллюстрированной "Хроникой Зимней войны". Один экземпляр они уже послали Верховному правителю в Пеллар, и он был благосклонно принят.
Годы шли, и Такк с Меррили начали стареть. В нескольких комнатах своей норы Таккерби открыл музей. Там хранился лук Меррили, эльфийские плащи и веревки, серебряные доспехи и оружие, Бейн, а также позолоченные меч и панцирь Патрела, аталарский клинок и валонский рог. Они все еще трубили в него два раза в год: в Лесной лощине девятнадцатого ноября и пятнадцатого января в Бадгене. За стеклом были выставлены знамена, а по стенам развешана одежда смельчаков, которые поднимались на стены темной крепости. Народ со всей страны приходил посмотреть на эти реликвии.
Жизнь Такка текла спокойно и мирно, но иногда по ночам его начинали мучить кошмары, и он просыпался в холодном поту, широко раскрыв незрячие глаза. Он вновь переживал весь тот ужас, который ему довелось испытать на верху Железной Башни, и Гифон вновь исчезал за пределами Сфер. В такие минуты Меррили обнимала и успокаивала его, пока страшное видение не рассеивалось.
В сорок шестом году пятой эры пришло известие
В конце лета Такк и Меррили вернулись домой в Боски. И больше они уже никуда не выезжали из Лесной лощины, разве что в Стоунхилл.
* * *
Говорят, что после смерти Галена Таларин, Раэль и Гилдор ушли по Сумеречному пути в Адонар. Они так и не смогли оправиться до конца после гибели Ванидора Серебряной Ветви, особенно Гилдор Золотая Ветвь, чьи глаза навеки стали печальными.
По преданию, многие эльфы отправились вместе с ними, потому что они тосковали по своим убитым в этой войне соплеменникам.
Но правда это или нет, не знает никто.
Зимой семьдесят третьего года пятой эры, семнадцатого декабря, Такк слег в постель из-за простуды. С каждым днем он все больше слабел, и болезнь усиливалась. В то время ему исполнилось девяносто семь, и из всех смертных, кто помнил тот эпохальный день в Железной Башне, в далеких Красных холмах остались только он, Меррили и Брегга. Патрел, Игон, Лорелин, Убрик уже покинули этот мир. Один за другим отправлялись они в свое последнее плавание по Темному морю, чтобы встретиться под серебристыми небесами с Видроном, Аранором, Регианом, Арбагоном, Боклеманом, Дорном и всеми своими близкими. И вот теперь, в канун нового года, несмотря на все снадобья, искусство лекарей и нежную заботу Меррили, жизнь Такка медленно угасала.
Она держала его за руку и в эти мгновения видела перед собой не старого, немощного варорца, а того красивого молодого баккана, который когда-то признался ей в любви.
И она тихонько заплакала, потому что понимала, что не в силах остановить Темного посланца.
Дыхание умирающего слабело, но порой он еще шептал какие-то слова на древнем варорском языке.
Время близилось к полуночи, и Меррили, уронив голову на грудь, горько зарыдала. Вдруг она почувствовала, что Такк гладит ее по волосам.
– Не плачь, моя дамми, - прошептал он.
– Я буду ждать тебя.
Прошло еще несколько минут, и его дыхание, казалось, остановилось. Пламя свечи задрожало, как будто кто-то вошел в комнату. Рука Такка разжалась, он широко открыл глаза.
– Адон, о, Адон, как это ярко и красиво!
– выдохнул он. И вдруг его голос стал таким же сильным и звучным, как в юности, и он крикнул: - Хейо! Хейо! Даннер! Я иду к тебе!
С этими словами он умер.
И Меррили заплакала по своему возлюбленному, а в это время в Лесной лощине послышались звуки рога, веселые голоса и смех, и кто-то начал бить в пожарный гонг, потому что наступил новый год.