Самый веселый день
Шрифт:
Рядом, на после, лежал старый видеомагнитофон. В него можно было вставить касету и посмотреть, что же на ней записано. Я так и сделал. Как только вставил, то тут же камеры на мониторах сменила Ванни. Она с мониторов смотрела прямо на меня, и казалось, что вот-вот зайдет в душу. Вдруг, Ванни начала говорить:
– Посмотри на меня. Нравится? Видел меч в музее? Часто ли, глядя на меч, ты задаешься вопросом, сколько голов он порубил? – она истерически засмеялась. – Да, я знаю, но что бы ты обо мне не думал – я не перестану. Как-никак о тебе всегда будут говорить и думать плохо. Единственный человек, что всегда
Из коридора тоже послышался голос Ванни:
– Гриша… Я знаю, что у тебя есть вопросы. Так выйди и задай их мне. – Ванни подходила все ближе.
Но в то же время касета не переставала играть, а Ванни на ней продолжала:
– Они принимают преданность, доброту и откровенность за глупость, трусость и флирт. Тебе все еще жалко этих людей? Людишек… – на этих словах касета обрывается.
А шаги, доносящиеся из коридора становились все громче и громче. Ванни уже знает, где я, и в любой момент могла войти в комнату и застукать меня. Мне не очень хотелось бы быть еще одним трупом на полу в этой комнате. Благо, я заметил вентиляцию. Я разбил калитку, закрывающую вентиляционный ход, и залез туда, начав ползти. Полз я так быстро, что и сам не понял, как уже летел вниз на сырой бетон…
– Где я? – первое, что произнесли мои уста, когда я очнулся. Осмотревшись, я понял, что это была канализация…
***
– Дрянной мальчишка! – я, Ванни, уже часами хожу по своему подвалу, надеясь уже наконец-таки зарезать этого сраного Гришу. – И где же ты.
В последний раз я слышала его в комнате охраны. Может он, увидев гнилой труп охранника на полу, которого я зарезала здесь месяц назад, упал в обморок? Это бы сильно облегчило мне задачу.
Но нет. Пройдя в комнату охраны, никакого Гришу я не нашла. Лишь открытый вентиляционный ход, и разбитую стальную калитку. Он настолько сильно испугался, что своим ударом аж умудрился выбить металлическую калитку… Мне нравится страх.
Он решил поиграть со мной в "кошки-мышки". Что ж, так даже лучше. Давно я так не веселилась. Все-равно, даже если он и сбежит, ему никто не поверит в ходячего по ночам аниматроника-маньяка. А мне так даже лучше – его страх меня возбудил.
Так где же он сейчас? Этот вентиляционный проход, в который залез Гриша, ведет только в один конец – в канализацию…
Часть 5. Канализация
Я был рад, что наконец покинул то жуткое место, как "Пиццерия Фредди". Больше никогда туда не вернусь после этого. Да и плохой отзыв оставлю на сайте, будут знать… К слову, мне бы сначала домой придти. Это было моим единственным желанием сейчас. В канализации было менее сыро, но больше воняло отходами и гнилью. Странно, но даже здесь была видна рука аниматроника кролика Ванни. Тут всюду были кровавые надписи. Ну как… В том, что они именно кровавые, я уже начал сомневаться. Возможно, что они попросту были написаны какой-то красной краской, и, скорее всего, так оно и есть. Но меня пугало то, что краска была совсем свежей – эти надписи сделали недавно…
Позади послышался смех Ванни. Она была здесь…
Я побежал. Побежал так, как не бегал еще никогда. Но вдруг… Я споткнулся и упал на грязную землю… Канализационная вода в рот и уши. Я был весь в грязи. Смех Ванни доносился от меня все ближе и ближе, и вот-вот уже казалось, что совсем скоро она вонзит нож в мою грудь. От таких представлений и мыслей у меня начало колоть в груди. Или, возможно, вместе с грязью на мне могли быть еще и иголки, или что-либо другое, очень острое и колючее. Не знаю.
Вставать и бежать снова времени у меня не было, как и сил. Пришлось рискнуть – я начал лихорадочно зарывать себя во всю эту грязь. Было противно, отвратительно, жутко и вот-вот рвота желала тошнотворным звоном вылезти из моего рта наружу. Но я держался, и я точно знал, что это был мой последний шанс выжить.
И вот, грязь покрыла меня целиком. Я лежал, лежал не шевелясь, в надежде на то, что мне удастся выжить. Я слышал ее шаги… Она была совсем рядом… Она жутко смеялась, и ее смех вызывал дрожь у меня на руках и спине. У меня затряслись руки, колени явно уже не могли держаться прямо и не выдавать своего хозяина, а голова завертелась в ужасе. Я не мог управлять своим телом.
Вдруг я, сам не желав того, вскочил из-за своего укрытия и побежал. Ванни заметила меня и бросилась вдогонку, крича:
– Стой! Я знаю, что ты одинок. Может, лишь потому, что люди достойны чего-то лучше, чем ты?
Но я все также бежал.
– Я не трону тебя! Заметь же, эти люди – уроды и мрази! Ты можешь помочь мне избавиться от них. Наконец научить этих сумасшедших, как быть!..
Я точно знал, что сумасшедшие тут не они. Да и чему ты, убийца, будешь учить мир, когда твое учение – смерть? Если общество и прогнило, то она – часть этой гнили. Немалая часть....
Не может плесень учить, как быть хлебом…
А я бежал. Бежал, но не по своей воли. В меня будто что-то вошло. В меня как-будто кто-то вселился.
Я все еще в "Пиццерии Фредди". Это место полно духов… И они помогают мне. Но зачем?
Когда опасность миновала, тело вновь стало подчиняться мне. Я огляделся. Да, Ванни действительно оказалась далеко позади. Вдруг я посмотрел на стены. На одной из стен была надпись, которую я тут же разобрал и прочел: "Всегда беги. Это место не для трусов…"
Да, это явно духи. И они помогают мне. Это души всех тех людей, души всех тех детей, души убитых ею… Они хотят мне добра. Но что-то тут не так… Не только этого они хотят. Они… Они желают мести. Нет… Все не то… Они хотят остановить все это. Они хотят прекратить все это. Они хотят ее смерти…
***
– Никогда еще не видела настолько назойливого ребенка.
Часть 6. Ее оружием
Она скидывала сюда, в канализацию, трупы убитых ею людей. Вот почему тут так пахнет. Ну правда, в подвале места мало, а прям в пиццерии оставлять их было нельзя. Куда же еще их скидывать. Позади слышно, как духи шепчут мое имя: "Гриша… Гриша… Гриша…"