Самый жаркий день лета
Шрифт:
— Больше, чем ты думаешь. — Роберт горько улыбнулся и покинул кабинет, осторожно прикрыв дверь.
Лейла крутнулась в кресле, чувствуя, как земля буквально уходит из-под ног. Впервые в жизни она не видела выхода. Ее брак рушится, семья разбивается на осколки, а теперь и дело всей жизни, единственное, на что еще можно опереться, ускользает из рук.
Шеп осторожно постучал и прислушался к шагам в глубине дома — твердым и четким. Эндрю Андерсон открыл дверь, и на лице его под маской
— Детектив, — вежливо поприветствовал он гостя, изображая недоумение.
— Мистер Андерсон, — Шепард протянул руку в приветствии. — Эндрю, — поправил он сам себя. — Мне неловко вваливаться к вам без предупреждения, но могу я украсть несколько минут вашего времени?
Эндрю оглянулся на коридор.
— Что вам надо?
Кристофер развел руками.
— Мне просто надо задать вам и мисс Саид — Ясмин — несколько уточняющих вопросов. — Он замер в ожидании, не желая давить. Детективу хотелось увидеть обоих родителей, чтобы посмотреть на их реакцию.
Эндрю распахнул дверь пошире:
— Конечно, проходите.
Шепард вошел и тут же направился в гостиную, где, как он помнил, на каминной полке находилась нужная фотография. Ясмин в черных легинсах и сером джемпере на несколько размеров больше, чем надо, стояла за кухонной стойкой. Шепард отметил, что она красивее Лейлы, но не обладает той холодной невозмутимостью, которая придает ее старшей сестре притягательную загадочность. Детектив подождал, пока супруги сядут плечом к плечу, словно готовясь к обороне. Он устроился напротив них, потом слегка повернулся и указал рукой на каминную полку:
— Вы позволите?
Ясмин кивнула, недоуменно нахмурившись.
Шепард снял фотографию, оставив на полке чистую полоску, выделяющуюся в слое пыли. Поставив снимок на стол, детектив развернул его так. чтобы фото было видно всем троим.
— Кто это? — показал он на мальчика на картинке.
Тень пробежала по лицу Ясмин. Она откинулась на стуле и скрестила руки, словно защищаясь. Эндрю судорожно сглотнул раз, потом другой, пытаясь выдавить ответ.
Шепард терпеливо ждал ответа, наблюдая за супругами. Повисла напряженная тишина.
Наконец Андерсон прочистил горло и ответил:
— Это наш сын. Тоби.
Детектив почувствовал, как участилось сердцебиение. Интуиция вела его в правильную сторону.
— Что с ним случилось?
Эндрю глубоко вдохнул.
— Он умер.
Шепард тщательно следил за тем, чтобы его голос звучал помягче.
— Давно?
— Четыре года назад.
— Сколько ему было лет?
Эндрю нервно поерзал на стуле.
— Три года.
— Столько же, сколько Максу?
— Да.
Детектив взглянул на Ясмин. Она проедала взглядом столешницу, будто сидела на кухне одна.
— Что с ним случилось?
У Эндрю на виске запульсировала жилка.
— Все есть в его медицинских записях.
Шепард
— Конечно. Но я хотел бы услышать это от вас.
Ясмин не шевелилась. Она смотрела в стол отсутствующим взглядом, будто и не слышала разговора.
Эндрю взял со стола пустой стеклянный стакан и сжал его в ладонях, будто желая сломать.
— Тоби родился в две тысячи четырнадцатом. Он был нашим первенцем, мы безумно радовались его появлению. — Он горько усмехнулся. — Страшно уставали, но радовались. Мы тогда жили в жуткой квартире в Лейтоне, продуваемой со всех сторон, с постоянно включенным обогревателем. Шум от трассы доносился даже при закрытых окнах. Но мы были счастливы. Тоби был чудесным малышом. Я знаю, все родители так говорят, но он и правда был чудесный. Все вокруг нам это твердили. Первые дни прошли на удивление легко. — Он покосился на супругу. — Ясмин прекрасно справлялась с ролью любящей матери. Она… просто сияла. Но в какой-то момент мы начали замечать странности: ссадины на коже Тоби там, где ему натирала одежда. Потом он начал покрываться волдырями.
Мы сходили к врачу и выяснили… и выяснили, что у Тоби БЭ: буллезный эпидермолиз. — Эндрю закрыл лицо рукой. — Это генетическое заболевание кожи. Можете сами почитать. Я не хочу… — Он помотал головой, отгоняя страшные воспоминания. — Он умер от заражения крови в возрасте трех лет… вот что случилось с Тоби.
Шепард внимательно наблюдал за собеседником, но чувствовал лишь, что поставил себя в тупик. Он был уверен, что заметит в Эндрю чувство вины, но видел лишь чистую и светлую скорбь.
Андерсон продолжал, никем не прерываемый.
— Когда моя жена снова забеременела, врач предупредил, что ребенок с высокой вероятностью может страдать БЭ, один шанс к четырем, потому что и у меня, и у Ясмин есть этот ген. Мы были в ужасе, но Макс родился идеальным.
Эндрю закашлялся. Ясмин не вмешивалась, опустив голову и безвольно уронив руки на колени.
— Я очень сожалею, что напомнил вам об этих переживаниях, — сказал Кристофер. Он тщательно подбирал слова для следующего вопроса. — Я был удивлен, что вы ничего не рассказывали о первом сыне.
Эндрю напрягся.
— А надо было? — Он мельком глянул на жену. — Информация есть в медицинской карте.
Детектив заметил нотку смятения в голосе мужа — не метания уличенного преступника, но скорее беспокойство законопослушного гражданина, который опасается, что нарушил какое-то правило.
— Нет, конечно, — успокоил его Шепард. — Вы не могли бы дать нам доступ к его медицинской карте?
Эндрю кивнул, безмолвно подписывая подвинутую Кристофером форму разрешения.
— Я вас честно предупрежу, детектив. Там много всего, и большая часть просто… — он замешкался в поисках правильного слова, — просто кошмарна.