Самый жаркий день лета
Шрифт:
Шепард ждал продолжения.
— Какой взгляд?
— Завистливый? — Ясмин одернула себя. — Нет, так неправильно говорить. Не завистливый, но какой-то тоскливый. Постарайтесь понять. Лейла всегда и во всем добивалась успеха. Она непревзойденная, дисциплинированная, зубами и когтями выбивает успех. Когда-то сестра решила, что ей нужно иметь детей, и когда выяснилось, что они с Уиллом не могут завести ребенка, для нее это было как пощечина. Постоянно видеть нас с Максом было для нее тяжелым испытанием, я думаю.
— И поводом для зависти?
Ясмин съежилась.
— Нет, это неподходящее слово.
Детектив сделал последнюю пометку.
—
Ясмин рассеянно кивнула. Сказанная банальность будто повисла в воздухе.
— Спасибо за уделенное время. Я вас оставлю. — Шепард направился к выходу, оставив нетронутой чашку остывшего чая.
Сев в машину, он включил на полную мощность кондиционер. Струя холодного воздуха била прямо в глаза. Вырулив на улицу, Кристофер поглядел через зеркальце заднего вида на промятое пассажирское место сзади. Возможно ли забыть ребенка? У Шепарда не было семьи, и он не мог себе представить постоянный пресс родительской ответственности, но сомневался, что можно случайно забыть в машине ребенка.
Оставить его в машине по необходимости — вот это уже более осмысленно. Родитель, в спешке забегающий в лавку при заправочной станции в поисках бутылки молока? Обычная картина. И вполне логичная. Неправильное решение, сделанное в сиюминутной горячке под давлением неожиданных обстоятельств.
С этими мыслями Шепард припарковался подле участка и добрел до своего рабочего места. На столе лежал плохо пропечатанный черно-белый лист: заключение патологоанатома. Детектив пробежал глазами текст. Предварительный диагноз: преждевременная смерть наступила вследствие гипертермического шока. Макс погиб от перегрева. Шепард тяжело опустился в кресло. Значит, по этой части сомнений больше нет. Хотела она того или нет, Лейла Саид убила своего племянника.
Глава 4
Лейла потихоньку мерила шагами комнату, всякий раз останавливаясь у окна и рассматривая сереющее небо. Странные ощущения. Ей казалось, весь мир уже знает о том, что ее обвиняют в убийстве: таксист, который вез ее в понедельник домой из полицейского участка; почтальон, который постучал вчера в дверь; сосед, увиденный в саду вечером. Лейла пряталась от них, будто они могли наброситься на нее. Именно поэтому она сейчас ждала наступления темноты, чтобы выбраться из дому. Она оглядела пустую улицу, чувствуя, как неприятно сжимается что-то в животе. Понимая, что ей грозит за визит к сестре, Лейла не могла поступить иначе. Ей необходимо было поговорить с Ясмин, пусть даже в итоге последует наказание.
Дождавшись сумерек, она устремилась за угол на соседнюю улицу. Постучала в дверь — по привычке, будто Макс мог спать. Капризный малыш мог орать целый час, если его нечаянно разбудить. Резкий звук дверного звонка мог потревожить его сон — и тогда крики и плач начинались заново. От внезапного осознания того, что предосторожности больше не имеют смысла, у Лейлы встал в горле ком.
Щелкнула задвижка, и на пороге показалась Ясмин. Она была неумыта; через грязные спутанные волосы сквозила кожа головы. Сестры уставились друг на друга, и пространство между ними словно исказилось, подобно раздувшейся в костре консервной банке. Лейла открыла было рот, но Ясмин молча развернулась и ушла в глубь дома, оставив дверь распахнутой. Лейла осторожно ступила внутрь. Странно, насколько весь дом может поменяться в один вечер из-за трагедии. Раньше уютное и теплое, жилище сестры
— Ты специально?
Лейла непонимающе поглядела на нее:
— Ты о чем?
— Ты специально оставила Макса в машине?
Лейла сникла.
— Я бы никогда так не сделала. Никогда.
Ясмин не отступалась:
— Понятно, что ты не хотела причинить ему вред. Но скажи, ты сознательно оставила его в машине? Всего на минутку.
— Нет. Конечно, нет.
Ясмин приблизилась к сестре.
— Ты говорила по телефону, да?
Лейла моргнула. После секундного замешательства она кивнула.
У Ясмин перехватило дыхание. Не произнося ни слова, она влепила сестре пощечину. Чистый звонкий звук удара разнесся эхом по дому.
Лейла опустила голову. Щека горела, но она не прикоснулась к лицу.
— Прости, — сказала она. Голос оставался предательски спокойным.
У Ясмин от возбуждения дрожал подбородок.
— Ты ничего не забываешь. Любую мелочь отмечаешь в ежедневнике. — Она всхлипнула. — Как? Как ты могла забыть о Максе?
Лейлу выжигал изнутри пламенный стыд.
— С кем ты разговаривала? — спросила Ясмин.
Старшая сестра покраснела.
— Из офиса позвонили, — призналась она.
Ясмин кивнула, будто этот ответ был ключом ко всему.
— Если бы ты не висела на телефоне, ты забыла бы Макса?
Лейла искала соломинку для спасения.
— Не знаю, Ясмин. Я понятия не имею, что случилось бы тогда.
— Мы заранее говорили об этом, — Ясмин махнула рукой в сторону лестницы, — мы с Эндрю. Разработали целую систему, когда начали пользоваться этим детским креслом. Я читала, что нужно оставлять на переднем сиденье игрушку или детские ботиночки, чтобы не забыть про ребенка, и сказала Эндрю, что это хорошая идея, но мы никогда так не делали. А ты оставляешь себе напоминания о миллионе вещей.
Лейла подошла к сестре, чтобы обнять ее, но та отпрянула.
— Я не могу, — она выставила вперед дрожащие руки, — не могу к тебе прикасаться.
Лейла заговорила настойчивее:
— Ясмин, ты должна знать, что я не хотела этого. Ты обязана мне поверить.
Младшая сестра зло рассмеялась:
— Хватит. Хватит мне говорить, что я обязана делать. Всю жизнь ты мне указывала, куда идти и как себя вести. Понукала, точно какую-то скотину. А теперь ты вдруг забыла моего ребенка в машине! Худшей ошибки и быть не может, и почему-то она коснулась именно меня! Моего сына!
— Ясмин, пожалуйста, прекрати. Я не хотела этого.
— Не хотела?! — Ясмин перешла на крик. — Госпожа начальница, вечно в бегах, порхает с одной встречи на другую. Вечно в спешке. Я знаю, что тебе было некогда возиться с Максом. Не смотри на меня так! Думаешь, я этот твой тон не отличу, когда по телефону ты стараешься быть вежливой? О да, ты так ценишь свое время! Как смею я, презренный секретарь-ассистент, просить тебя, госпожу начальницу, присматривать за моим ребенком!
Лейла опустила глаза. Конечно, Ясмин ее раскусила. Как иначе. Сестра, с ее удивительно развитой эмпатией, считывала любые нюансы настроения окружающих.