Самый жаркий день
Шрифт:
Теперь брату будущего Императора нечем было ответить. Мне эти слова ясности и понимания не прибавили, увы. Какова моя роль в этом странном предприятии? Чем я там могу быть полезна?
– Ты знаешь мой талант, Миша? – спросил Николай Павлович. – А Вы, графиня?
Мы вместе отрицательно помотали головами.
– Отец мог чувствовать, когда поступает неправильно. Дар хороший, но часто он не давал ему ответа на вопросы. Мне же Свет подсказывает, когда я поступаю правильно. Грешно гордиться, но я полагаю, что этот талант будет посильнее папиного. Поэтому слушайте мое решение: ты, Михаил, женишься на Фредерике Шарлотте Марии Вюртембергской, когда
– Это же сколько всего подготовить нужно… – пробормотала я.
– Не думаете же Вы, Александра Платоновна, что страстная идея Павла Петровича по сей день осталась без подготовки? – хмыкнул наследник. – В Оренбурге уже год как войска готовятся. И под Петербургом особые два полка ждут отправки. Да и… много что сделано уже. Так что в сентябре уже и отправитесь. Тем более подумал я тут, что надо бы Вас из столицы убрать на время, и Свет подсказал мне, что решение сие – очень правильное и своевременное.
– Почему? – изумленно спросила я.
– Вы же знаете, как действует талант, – укоризненно заметил будущий Император. – Я понимаю лишь то, что это верно, но почему – могу только рассуждать. И видится мне здесь зловредная роль графа Каледонского, который хочет погубить Вас, а это будет прискорбной и дурной для России вестью. Поэтому Вы отправитесь туда, где Вас никто не ожидает. Отсюда и разговор наш этот останется тайной великой. Вас пригласят для более обстоятельной беседы, а пока можете сами готовиться к такому далекому путешествию. На заводе Вашем много придумок интересных, вот сами и решите, что может пригодиться. А теперь прошу оставить меня, ожидаю Аракчеева с докладом о неких события в порту, в коих Вы, графиня, вроде как участвовали. Не сверкайте глазами! Уже знаю, что Вы там устроили, хочу графа выслушать, хотя он тоже дюже зол, как докладывают.
Я поклонилась и вместе с Великим Князем направилась к выходу. Уже за дверьми, посмотрев, что никто подслушать не может, Михаил обратился ко мне:
– Зря Вы, Александра Платоновна, отказали мне. И мне обидно сделали, и себя такой опасности подвергли.
– По словам Николая Павловича я здесь в большей опасности, – задумчиво парировала я. – Но скажите, Ваше Высочество, сватовство Ваше – оно от разума было?
Михаил внезапно покраснел, и стало очевидным, что невеста ему казалась пригожей. Удивительно, себя как предмет страстного желания члена императорской семьи я никогда не рассматривала. Все же есть Государь и его близкие, а есть все остальные. Завидовала ли я княжне Бакуниной? Ни минуты в своей жизни. Та пропасть, которая лежит между мной и царской кровью, устраивает меня в полной мере.
Но вот передо мной юный принц, генерал от самого факта своего рождения, один из высших сановников Империи с недавних пор – и он смотрит на скромную дворянку без блестящей родословной, и его желание обладать ею чувствуется в воздухе. И интересует Михаила не только мое тело, но и что-то такое, что спрятано глубже.
Да в конце концов!
– Если это останется только нашей тайной…
– Клянусь Светом, – дрогнувшим голосом ответил все понявший Великий Князь.
Он скорым шагом провел меня по дворцу, у одной из дверей огляделся, проверяя, что никто не видит, как двое заходят в небольшую комнатку. Заперев за собой, Михаил обернулся и был пойман моим поцелуем. Ответил он жарко, хотя и слегка неумело.
– Это только один раз, – хрипло сказала
– Обещаю! И, если Вы не станете моей женой, подобные встречи могут повлечь за собой неприятные разговоры, – проявил мудрость Михаил Павлович.
– Значит, возьмем все сегодня.
Если кто-нибудь спросит меня, в чем разница между гусарским корнетом и генералом от артиллерии, то я теперь смогу ответить совершенно точно: последнего раздевать неизмеримо сложнее. Мундир, казалось, сопротивлялся неуставной похоти, пуговицы отказывались расстегиваться, а перевязь оказалась дубовой, словно построена была из бычьей кожи. Даже сапоги мы стаскивали вместе, Михаил при этом уже сгорал от нетерпения. Наконец, и брюки его были откинуты в сторону, и я сорвала царственные кальсоны из французского трикотажа. Что же, член, наполненный голубой кровью, мало чем отличался от иного другого уда. Именно этот не смог бы поразить гигантскими размерами, но и смех не вызывал. «Хорошенький», – промелькнула в моей голове дурацкая мысль. Пусть и основательно заросший, что мне никогда не нравилось.
Пикантность ситуации придавало то, что я перед Великим Князем, полностью голым, осталась совершенно одетой. Не каким-то талантом, а своей женской интуицией я почуяла, что сейчас случится конфуз, поэтому не стала тратить время на скидывание своих нарядов, это заняло бы еще больше времени, а приняла в свои уста все накопленное Михаилом.
– Теперь помогите мне, – потребовала я от него, вытерев губы.
К чести своей, тот совершенно не смутился, а уверенно расстегнул все крючки на платье и даже с нежностью освободил меня от нательного белья. Теперь в комнатке остались два обнаженных человека, разглядывающих друг друга.
Михаил оказался худощавым, даже несколько сухим. Я невольно сравнила его с Сержем, и мой гусар определенно выигрывал бы у императорского брата своим сложением: его тугие мышцы по сей день снятся мне ночами, заставляя просыпаться с влагой между ног. Но и сейчас по бедру уже тек любовный сок, было в Михаиле что-то такое, от чего разум мой унесся вскачь.
– Чьи это апартаменты? Никто не побеспокоит?
– Моего адъютанта. Он отправился в Москву, и вернется только через три дня, а ключ есть только у меня еще. Я порой сюда заглядываю…
– С хорошенькими графинями? – рассмеялась я.
– Знаете, графиня у меня первая, – улыбнулся в ответ Великий Князь.
Михаил смотрел на мою грудь, и я легонько притянула его к себе, позволяя примкнуть к соскам устами. Черт побери, все же приятно. Из всех любовников, которые были у меня с момента отъезда Фатова, именно отпрыск Романова смог пробудить ураган моей страсти. Рукой провела ниже его живота и убедилась, что кавалер готов продолжить свои подвиги.
– Нет, – я вывернулась из объятий, которые хотели уронить меня на кровать. – Никогда себе не прощу, что не воспользовалась шансом быть выше члена августейшей фамилии!
И оседлала Михаила Павловича, зажмурившись от удовольствия. Его ладони накрыли мои груди, а дальше…
Может, в самом деле стоило замуж за него?
«Нет, – подумала я, тяжело упав рядом с приходящим в себя Михаилом, унимая дрожь в животе. – Слово сказано, и посмотрим, что за чудеса в этой самой Индии».
– Саша… – сказал он тихо.
– Да, Мишенька?
– Будь осторожна. Я хочу помнить этот день, не омрачая мысли сожалением о том, как ты сгинула в этой чертовой дали.
– Сколько у нас времени?