Самый желанный мужчина
Шрифт:
Джорджия едва сдержала злобный комментарий.
– Сожалею, что вам придется терпеть мою ужасную компанию следующие три месяца.
– Мы оба идем на жертвы, – ответил Никос. – К счастью, ваши жертвы компенсируются. – Он кивнул и повернулся, чтобы уйти.
– Я хотела бы принять душ.
– Отлично.
– Дверь в мою комнату починят, пока я буду наверху?
– Я уже сказал, что починят.
Выйдя из комнаты Джорджии, Никос вызвал Адраса, пожилого смотрителя виллы, и сообщил ему, что дверь в
Солнце делало оттенки неба и моря ярче и насыщеннее. Терраса была защищена от сильного ветра. Никос стоял у стены, глядя на море, ветер трепал его рубашку и волосы. Его волосы сильно отросли, зато скрывали шрамы на виске и скуле.
Он пока не мог привыкнуть к тому, что на вилле появилась Джорджия. Он не любил гостей. Камари – его личный остров. Ближайшим к нему был остров Аморгос, на котором находились больницы, паромы, магазины и монастыри, но Никос не появлялся на Аморгосе в последние годы. Там его не ожидало ничего хорошего.
Все необходимое ему доставляли с материка. Если ему стало бы скучно, он полетел бы в Афины. Хотя компания ему вряд ли нужна. Вот уже много месяцев он предпочитал одиночество. В Афинах у него был дом, а также там находился головной офис его фирмы. На Санторини располагался старинный особняк его семьи и бывший винный завод, которые когда-то были его любимым местом в мире, а теперь стали источником его кошмаров.
Никос прожил один так долго, что не представлял себя в окружении большого числа людей. Его сыну тоже не понадобится большое общество. Он научит его жить просто, любить природу и быть независимым. Он постарается, чтобы его сын узнал, что такое счастье… Не деньги, не награды, не похвала и не успех, а этот остров, эти небо и море.
Услышав шаги, он обернулся.
Джорджия вышла на террасу в черных легинсах, длинном черно-белом трикотажном джемпере и ботильонах на высоких каблуках. Ее блестящие светлые волосы были затянуты в высокий хвост. Джорджия не накрасилась, но выглядела гораздо более отдохнувшей.
– Что вы будете пить? – спросил Никос, указывая на поднос с кувшинами.
– Воду. Спасибо.
Он налил воды в высокий стакан и передал его ей. Она стояла, глядя на Эгейское море. С террасы открывался впечатляющий вид – заходящее солнце золотило горизонт, отбрасывая на небо алые и бронзовые всполохи.
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Никос.
– Хорошо, – коротко ответила Джорджия, сохраняя дистанцию.
Никосу следовало извиниться, но он не знал, с чего начать. Слова застряли у него в горле. Он не привык просить прощения.
– Вас часто укачивает в машине? – Он пытался найти тему для разговора.
– Как правило, меня не укачивает. Но сейчас я беременна.
– Мои пилоты сказали, что приземление было довольно жестким. В это время года в Греции очень сильные ветра. – Он колебался. – Извините.
Она выгнула красивую бровь, выражение ее лица
– Вы не можете контролировать ветер, – Джорджия отпила воды, – но вы можете контролировать себя. Пожалуйста, не вламывайтесь больше в мою спальню.
Никос не привык, когда его критикуют.
– Уверен, дверь скоро починят, – произнес он.
– Не в этом дело. Вам не следовало прибегать к силе. Я уверена, в доме есть внутренний телефон. Вы можете позвонить мне, чтобы узнать, как у меня дела.
– Вам не следует запираться.
Джорджия сдвинула брови:
– Я всегда запираю дверь своей спальни.
– Даже в собственном доме? – спросил Никос.
– Я живу одна. И запираю все двери.
– В Атланте так опасно?
– Мир вообще опасен. – Ее голос стал почти ледяным.
– Здесь вы в безопасности.
Стиснув зубы и задрав подбородок, она встретила взгляд Никоса:
– Я не понимаю, что это значит.
Ее ответ сбил его с толку:
– Здесь вы можете отдохнуть. Вам ничто не угрожает.
– Даже вы? – спросила она.
Никос напрягся. У него перед глазами возник образ Эльзы, которая боялась оставаться с ним наедине.
– Я не причиню вам вреда, – выдавил он, заставляя себя посмотреть на Джорджию. – Я хочу, чтобы вы были в безопасности. Ваше спокойствие крайне важно, от него зависит благополучие моего сына. На Камари у вас будет только лучшее.
Она смотрела на него яркими голубыми глазами, размышляя над его словами.
– Мне не нужна помощь. Мне необходимо личное пространство и уважение.
– Оно у вас будет. Наряду с надлежащим уходом.
Джорджия продолжала смотреть на него в упор:
– Не уверена, что наши с вами представления о правильном уходе совпадают. Мне было бы лучше дома, рядом со своей сестрой и акушером. Я чувствовала бы себя здоровее и спокойнее с моим врачом и семьей.
– Я нанял лучшего акушера и педиатра Греции. Оба будут присутствовать при родах. Акушер будет осматривать вас один раз в месяц. Когда вы привыкнете, вам здесь понравится.
Ее глаза сверкнули.
– Не сомневаюсь, вы поняли, о чем я говорю. Когда я соглашалась на суррогатное материнство, то не предполагала, что буду жить здесь с вами. Это не входило в первоначальное соглашение. На самом деле я бы не согласилась вынашивать ребенка, если бы знала, что мне придется провести на острове последний триместр беременности. Мне здесь не нравится.
– Вы получили щедрую компенсацию за приезд на Камари.
– Но деньги – это еще не все. – Джорджия упрямо вздернула подбородок. – И я не позволю вам швырять деньги мне в лицо. Это грубо и унизительно.
– Но вы согласились стать донором и суррогатной матерью за деньги.
– Мне следует оплачивать учебу себе и своей сестре. Но я также хотела сделать что-то хорошее. И я это сделала. Я создала новую жизнь. Вы не можете устанавливать на это цену. – Ее голос внезапно надломился, и она отвернулась, прикусив нижнюю губу.