Самый желанный мужчина

Jane Porter

Bought to Carry His Heir

Bought to Carry His Heir © 2016 by Jane Porter

«Самый желанный мужчина» © «Центрполиграф», 2017

Холодным февральским днем в адвокатском бюро «Лайла, Лоран и Абрахам» на Вест-Пичтри в Атланте царила крайне напряженная атмосфера.

Адвокат Джеймс Лоран теребил в руках очки, выражение его лица было угрожающим.

– Вы подписали контракт, мисс Нильсен. Это обязательное условие в любой стране…

– У меня нет претензий к контракту, – прервала его

Джорджия, скорее раздраженная, чем смущенная ледяным презрением, сквозившим в тоне адвоката. Она была абсолютно уверена в том, что выносит ребенка только для того, чтобы отказаться от него. Ей предстояло стать суррогатной матерью, и она серьезно относилась к этому. – Ребенок принадлежит ему. Но в контракте не оговаривается, где я должна рожать, и меня не предупредили о родах за границей. Если бы я знала об этом заранее, то не согласилась бы на роль суррогатной матери и не заключила контракт с мистером Паносом.

– Мисс Нильсен, Греция не страна третьего мира. В Афинах вам окажут прекрасную медицинскую помощь до, во время и после родов.

Джорджия одарила адвоката долгим взглядом. Она старалась сдерживать эмоции.

– Я учусь на медика в Эмори. Медицинская помощь до родов меня не интересует. Но меня беспокоит ваш тон. Если была допущена ошибка, то это была либо ваша ошибка… либо ошибка вашего клиента. В конце концов, именно вы подготовили контракт. Вы знаете, что подразумевает это соглашение. В нем не говорится, что я должна сесть в самолет и пролететь пять тысяч шестьсот шестьдесят шесть миль, чтобы родить ребенка.

– Это вопрос гражданства, мисс Нильсен. Ребенок должен родиться в Греции.

Джорджия Нильсен посмотрела на огромную карту, висящую в раме на стене кабинета мистера Лорана. Это была старинная, коллекционная карта. Судя по границам и названиям, она была составлена в конце девятнадцатого века – в 1880-х или 1890-х годах, когда Африку поделили между собой европейские колонизаторы. Но даже на этой старой и пожелтевшей карте легко узнавалась Греция – колыбель западной цивилизации.

Именно в этой стране ей предстоит рожать.

Если бы Джорджия была в лучшем настроении, возможно, она сочла бы ситуацию забавной. Но сейчас она чувствовала себя отвратительно. Она была в ярости, она была разочарована. Она с самого начала заботилась о себе, уделяла пристальное внимание здоровью и благополучию ребенка. Ей следовало выносить здорового малыша, и она выполняла свою роль – правильно питалась, спала как можно больше, занималась гимнастикой и старалась не нервничать. Но поездка в Грецию не входила в ее планы.

– Пока мы с вами разговариваем, заканчиваются приготовления к поездке, – прибавил мистер Лоран. – Мистер Панос пришлет за вами личный самолет, современный и роскошный. У вас будет прислуга, вы хорошо отдохнете и даже не заметите, как придет время рожать.

– Еще не наступил третий триместр. По-моему, поездка крайне преждевременна.

– Мистер Панос предпочитает уделять повышенное внимание вам и ребенку. Врачи не рекомендуют международные перелеты на третьем триместре.

– Только при беременности с высоким риском осложнений.

– Вам делали ЭКО, – заметил адвокат.

– У меня не возникло никаких проблем.

– Мой клиент предпочитает

поступать по-своему.

Джорджия прикусила язык, чтобы не сказать того, о чем она могла пожалеть. Она понимала – Никос Панос заботится о своем сыне. Ее желания не в счет. Она – утроба для вынашивания малыша, больше ничего. Как и предполагалось, она родит здорового ребенка и убедится, что он окажется в объятиях своего заботливого отца. И тогда ее работа будет считаться выполненной.

Но это не означает, что она должна уезжать из Атланты, где ей все так привычно. Поездка в Грецию – огромный стресс. Суррогатное материнство – работа и способ обеспечить свою сестру, но все-таки Джорджия не настолько наивна. Трудно не испытывать никаких чувств к малышу, которого вынашиваешь, и эти чувства становились все сильнее. У нее уже шалили нервы. Остается только догадываться, как она будет себя чувствовать еще через три с половиной месяца.

Но материнство – не ее будущее. Ее будущее – медицина.

Долгое время в кабинете царила тишина. Наконец мистер Лоран постучал пальцами по столу.

– Вы можете вылететь в эту пятницу? – спросил он.

– У меня занятия в университете.

– Вы только что окончили доклинический курс. Вы готовитесь к экзамену по медицинскому лицензированию и можете учиться в Греции.

– Я не собираюсь оставлять сестру на три с половиной месяца.

– Ей двадцать один год, она живет в Дареме, Северная Каролина.

– Да, она учится на старшем курсе медицинского университета Дьюка, но финансово и эмоционально зависит от меня. Я ее единственный оставшийся в живых родственник. – Джорджия встретила его взгляд. – У нее никого нет, кроме меня. – Она поджала губы. – Ваш клиент заплатил за яйцеклетку и суррогатное материнство. Если мистер Панос хочет присутствовать на родах сына, пусть приезжает в Атланту. Или медсестра отвезет ему ребенка. Как договаривались.

– Мистер Панос сейчас не может летать на самолете.

Джорджия подняла подбородок:

– Меня это не касается. Дела вашего клиента меня не касаются. Как только я рожу, мне будет все равно, что случится с ребенком. Мне платят за безразличие, мистер Лоран, и я намерена сдержать слово.

Адвокат закрыл глаза, снял очки и потер переносицу. Некоторое время тишину в кабинете нарушало только тиканье старинных часов.

Мистер Лоран открыл глаза и пристально посмотрел на Джорджию.

– Сколько вы хотите за вылет в пятницу? – спросил он. – Я знаю, у всех есть цена. У вас тоже. Именно поэтому вы согласились пожертвовать яйцеклеткой и выносить оплодотворенный эмбрион. Вы остались довольны денежной компенсацией. Давайте не будем препираться. Скажите мне, сколько вы хотите, чтобы улететь в Грецию, и я прослежу, чтобы деньги перевели на ваш счет завтра утром.

Джорджия смотрела на адвоката, пытаясь скрыть волнение и разочарование. Да, деньги ей необходимы, но она не хотела ничего лишнего. Она просто старалась закончить то, что начала. Джорджия надеялась легко справиться с ролью суррогатной матери, но в последнее время ей все труднее стало сдерживать эмоции. Сейчас слишком поздно отступать. Ее мнение не изменится. Она подписала контракт. Ребенок ей не принадлежит. Она просто его вынашивает.