Самый жестокий месяц
Шрифт:
– «Спорт иллюстрейтед» она, видимо, не привезла?
– К сожалению, сынок. Но вот в этом альбоме я нашел кое-что. Нашу пропавшую девушку из группы поддержки. Никогда не догадаешься.
– Жанна?
Бовуар встал и взял альбом у Гамаша. Он просмотрел страницу и нашел фотографию Жанны Потвен. Потом он перевел взгляд на Гамаша и сделал несколько глотков чая, продолжая смотреть на шефа.
– Я рад, что это было ваше прозрение, а не мое. Не думаю, что ради этого стоило рождаться в сорочке.
Жанна Потвен, отсутствующая девушка из группы поддержки, была чернокожей.
– Ну, проверить
Он взял «Словарь магических мест» и принялся листать.
– Там есть интересный раздел о пещерах во Франции.
– Бог ты мой. – Бовуар некоторое время разглядывал фотографии. Круги, выложенные камнями, старые дома, горы. Там было даже волшебное дерево. Гинкго. – Вы верите в такие вещи?
Гамаш посмотрел на Бовуара поверх полукруглых очков. Волосы его подчиненного были растрепаны, на лице проступала щетина. Он погладил свою щеку – она тоже была как наждак. Потом он провел рукой по голове и ощутил красноречиво торчащие в стороны космы. Остатки его волос стояли дыбом. Вид у них двоих, вероятно, был ужасающий.
– Вас тоже лягушки достали? – В гостиную вошла облаченная в халат Жанна Шове. – Еще есть? – Она кивнула на чайник.
– Чай всегда есть. – Гамаш улыбнулся и налил ей остатки чая.
Она взяла у него чашку и с удивлением обнаружила, что даже в третьем часу ночи от него слабо пахнет сандаловым деревом и розовой водой. Это создавало атмосферу покоя.
– Мы тут разговаривали о магии, – сказал Гамаш.
– Я спросил, верит ли он в такие вещи. – Бовуар постучал пальцем по книге, которую дала им Мирна.
– А вы не верите? – спросила Жанна.
– Ничуть.
Он услышал, как фыркнул Гамаш, и посмотрел на него.
– Прошу прощения, – извинился Гамаш. – Случайно вырвалось.
Бовуар нахмурился: он прекрасно знал, что у шефа ничего случайно не вырывается, если он этого не хочет.
– Нет, в самом деле… – Гамаш подался вперед. – Кто получает пояс удачи? И монетку удачи? И еду удачи перед каждым хоккейным матчем? – Гамаш повернулся к Жанне. – Он единственный ест итальянский poutine [72] левой рукой.
72
Национальное канадское блюдо из картофеля фри и сыра с соусом, популярное в Квебеке. Почему автор называет его итальянским, непонятно.
– Мы выиграли в хоккей у команды отдела по борьбе с наркотиками Монреальской полиции. Я сделал хет-трик [73] , и тем вечером мне действительно пришлось есть итальянский poutine левой рукой.
– На мой взгляд, это вполне резонно, – сказала Жанна.
– Если мы куда-то летим, то ты обязательно должен купить билет на место пять «А». И обязательно выслушать инструкцию по безопасности до самого конца. Если я в это время пытаюсь тебе что-то сказать, то ты даже не слушаешь.
73
Хет-трик – три гола, забитые одним игроком за одну
– Это не магия, это здравый смысл.
– А место пять «А»?
– Это удобное место. Ну хорошо, это мое любимое место. Если я сижу на нем, то самолет не упадет.
– А пилоты об этом знают? Может быть, это они должны сидеть на месте пять «А»? – сказала Жанна. – Если вам от этого легче, то я вам скажу: у всех свои предрассудки. Это называется «магическое мышление». Если я сделаю то-то и то-то, тогда будет так, хотя эти вещи никак не связаны. Прихлопнешь паука – не получишь письма. Или: нельзя ходить под приставной лестницей. Или: разбитое зеркало – к неприятностям. Мы с ранних лет воспитываемся в представлениях магии, а потом всю жизнь расплачиваемся за это. Вы знаете, что астронавты берут с собой в космос какой-нибудь талисман, чтобы он обеспечил их безопасность? А ведь это ученые.
Бовуар встал:
– Пожалуй, пойду попробую уснуть. Книга вам нужна?
Он протянул Гамашу книгу, но тот отрицательно покачал головой:
– Я ее уже просмотрел. Довольно интересно.
Бовуар затопал вверх по лестнице. Как только звук его шагов стих, Жанна обратилась к Гамашу:
– Вы спрашивали, почему я приехала сюда, и я сказала – отдохнуть. Так оно и было на самом деле, но это не вся правда. Мне прислали брошюру, но я только вчера, когда увидела другие брошюры Габри, поняла: моя брошюрка отличается от них.
Она извлекла из кармана халата две глянцевые брошюрки и протянула их Гамашу. На обложке красовались фотографии гостиницы и Трех Сосен. Брошюры были идентичны, за исключением одного. Наверху той, что Жанна Шове получила по почте, было написано: «Где спариваются лэй-линии – пасхальные скидки».
– Я слышал про лей-линии, но не знаю, что это такое.
– Тот, кто это напечатал, тоже плохо в этом разбирается. Здесь ошибка. Принято писать «лей», а не «лэй», – сказала Жанна. – Впервые о лей-линиях было написано в тысяча девятьсот двадцатых годах.
– Совсем недавно? Я думал, это что-то древнее. Как Стоунхендж.
– Они древние, но их никто не замечал, и вот только лет девяносто назад на них обратили внимание. Какой-то человек из Англии – фамилию его я забыла – посмотрел на каменные круги, и стоячие камни, и даже старейшие соборы и заметил, что они выстроены по одной линии. Они отстоят друг от друга на многие мили, но если соединить точки, то образуются прямые линии. И он пришел к выводу, что для этого есть основания.
– Какие же?
– Энергия. Земля генерирует больше энергии по этим линиям. И… – она подалась вперед, стрельнув глазами по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, – некоторые в это не верят.
– Да, – прошептал в ответ Гамаш. Он взял в руки ее экземпляр брошюры. – Кое-кто знал вас настолько хорошо, что ему было известно, чем можно заманить вас сюда.
И кому-то здесь на Пасху нужен был медиум. Чтобы контактировать с мертвыми – и создавать их.
Рут Зардо тоже не спала, хотя она вообще не ложилась. Она сидела на стуле белой пластмассы – этот комплект садовой мебели она называла кухонным – и смотрела в духовку, которая была включена на минимум. Достаточно, чтобы Розе и Лилии было тепло.